Трансформация демократии

«Было бы неправдой утверждать, что в трудах большой послевоенной комиссии в составе 700 человек, учрежденной депутатом Орландо, мы нашли четкий призыв, обращенный ко всем политическим и экономическим силам Италии. Этот пристрастный, неполный, односторонний анализ проблемы в том виде, в каком она пребывала один-два года назад, погрузился в пучину забвения в тот же день, когда он увидел свет, и устарел уже в момент его составления. Мы можем лишь констатировать гипертрофированное завершение демократически-риторического периода комиссий: ради общественного блага следует пожелать, чтобы они не вернулись на политическую сцену».

Все это верно, только пожелание не исполнится. В эти дни, если я не ошибаюсь, была созвана комиссия по изучению проблемы финансовых курсов. Когда эта проблема будет решена, комиссия сможет приложить свои силы к другой, а именно к поиску способа умножения хлебов и рыб.

Допускаемая вольно или невольно ошибка подобных мер заключается в непонимании того, что основные и важнейшие черты социально-экономического порядка определяются фундаментальными общественными условиями, которые не могут быть изменены с помощью примитивных уловок. Дон Стурдзо совершенно правильно утверждает: «Недостает общей задачи, очевидной всеразрешающей цели, которая объединила бы массы и призвала их к согласованному и плодотворному действию». Почему это так, я объяснил в главе об идеальных целях «Социологии» и не буду теперь к этому возвращаться.

«Война между тем оставила около девяноста миллиардов долга, и к тому же ожидался огромный и недопустимый ежегодный дефицит в размере от десяти до двадцати миллиардов в год». Кроме того, близилась коренная смена настроений, которые было непростительно и преступно не замечать; но об этом дон Стурдзо говорит далее. «Тогда же прекратились внешние поступления в виде военных заимствований и увеличились до абсурдных значений скачки обменных курсов, в том числе по вине государственных учреждений, которые могли быть упразднены». Какое там упразднены! Правительство мечтает о новых и более действенных методах контроля над курсами, хотя на Брюссельском конгрессе, где с прекрасным докладом выступил проф. Панталеони, была отмечена бесполезность подобных мер. Но они нравятся невеждам, которые носят звания профессоров политической экономии, финансовых наук и тому подобных дисциплин, и служат для одурачивания простаков и умножения доходов демагогической плутократии. Мало кто в Италии способен высказать столь же ясное и здравое суждение об этом предмете, как дон Стурдзо.

«Знаменитый рефрен Франческо Саверио Нитти «потреблять меньше и производить больше» не произвел такого эффекта, как призыв к сопротивлению, брошенный С. Е. Орландо после Капоретто[117], ибо не было ощущения надвигающейся катастрофы и за ним не последовало практического действия, которое могло бы служить примером / Этот рефрен остался риторическим восклицанием».

Дело также в том, что слова говорили одно, а факты другое. Для производства необходимы труд и капитал. Восьмичасовой рабочий день, леность, недисциплинированность, мания забастовок сократили трудовой вклад; расточительность правительства за счет ограбления налогоплательщиков, лишившихся своего имущества, препятствия на пути свободного обращения капиталов, уровень налогов, подавляющий экономическую активность и множество других напастей изымали капитал из производства. При этом имеют наглость утверждать, что производство должно возрастать!

Сократить потребление! Одновременно, благодаря льготным ценам, безмерно росло потребление хлеба, которым кормили даже животных, а также, благодаря высокой заработной плате и праздности, потребление вина, мяса и других продуктов питания. Манна, проистекавшая из займов, грабительских налогов, печатания денег, проливалась на потребителей, которые рыскали в поисках потребительских товаров; при этом возрастал спрос, а предложение уменьшалось. Новые богачи потребляли больше прежних; в итоге рост потребления осуществлялся в ущерб капиталу и за счет заимствований, которые не могли быть возвращены. При этом не обошлось без комизма, выразившегося в запретах на сыр со спаржей, на сладости, на перья для дамских шляпок и т. п.

Позволь напомнить тебе, читатель, две притчи, которые подходят к этой ситуации, как ты поймешь сам. Первая рассказывает о претенденте на пост депутата, который обещал избирателям уменьшить налоговое бремя и увеличить сбор налогов; вторая – об испанском гранде, который под угрозой разорения решил сократить расходы и после долгих и мучительных раздумий обнаружил, что может не тратиться только на содержание лампы в коридоре.