Трансформация интимности

Вся социальная жизнь сущностным образом рутинизирована: мы обладаем определенным представлением о тех регулярных способах деятельности, которые мы повторяем изо дня в день и которые формируют наши индивидуальные жизни, равно как и воспроизводят более крупные институты, в которые вносит свой вклад и наше собственное поведение. Но такие рутины — это еще не все. Крейг Наккен проводит довольно интересный ряд существенных различий между паттернами действия, привычками, принуждениями и пагубными пристрастиями[109].

Паттерн — это просто рутина, помогающая упорядочить ежедневную жизнь, но к которой индивид может прибегать только в тех случаях, когда он в этом нуждается. Так, кто-то может прогуливать собаку главным образом утром, но может, если возникает необходимость, перенести это на вечер. Привычка — это психологически более связанная форма повторяющегося поведения, нежели паттерн; для того чтобы изменить или сломать ее, требуется отчетливое усилие. Привычная деятельность часто описывается с помощью слова «всегда» — «Я всегда обедаю в восемь часов вечера».

Принуждение — это форма такого поведения, которое индивиду очень трудно или невозможно остановить усилием воли в одиночку, прекращение которого порождает напряжение. Принуждения обычно принимают форму стереотипных личных ритуалов, таких, например, когда индивид, для того чтобы почувствовать себя чистым, должен умываться сорок или пятьдесят раз в день. Принудительное поведение ассоциируется с ощущением потери контроля над собой; кто-то может выполнять ритуальные действия в состоянии, подобном трансу. Если ими не удается заниматься, это вызывает приступ беспокойства.

Пагубные пристрастия принудительны, но это не второстепенные ритуалы; они окрашивают собою значительные сферы жизни индивида. Пагубное пристрастие включает в себя каждый из только что упомянутых аспектов поведения и что-то еще сверх того. Оно может быть определено как паттернизованная привычка, в которую вовлекаются принудительным образом, отход от которой порождает неуправляемое беспокойство. Пагубные привычки обеспечивают индивиду источник комфорта, смягчая беспокойство, но это переживание всегда более или менее скоротечно[110].

Все пагубные пристрастия носят сущностно наркотический характер, но химическое воздействие, если оно имеется, не является сущностным элементом этого опыта.

Некоторые из специфических характеристик пагубных пристрастий таковы.

1. Наличие «высшей точки». Высшая точка — это то, чего индивиды добиваются, когда они ищут, выражаясь языком Эрвина Гоффмана, того пункта, где происходит действие[111] — переживание, отделенное от обычных, земных характеристик повседневной жизни.

Это кратковременное чувство Приподнятого настроения, которым личность наслаждается, когда продуцируется «специальное» ощущение — момент облегчения. Высшая точка иногда, хотя и не всегда, представляет собою чувство триумфа, равно как и релаксации. До развития процесса пагубного пристрастия высшая точка являет собою по своему существу результат некого вознаграждения. Однако когда устанавливается аддиктивный (Addictive (от addiction — пагубное пристрастие) — примеч. перев.) паттерн, элемент облегчения преобладает над родовыми характеристиками каких бы то ни было включенных в этот процесс ощущений.

2. «Фиксация». Когда личность испытывает пагубное пристрастие к специфическому переживанию или форме поведения, стремление достичь высшей точки переводится в потребность на уровне фиксации. Фиксация ослабляет беспокойство и вводит индивида в наркотическую фазу пагубного пристрастия. Фиксация психологически необходима, но раньше или позже она сменяется депрессией и ощущением пустоты; и цикл начинается заново.

3. И высшая точка, и фиксация являются формами «прерывания» (в оригинале — time-out — примеч. перев.).

Обычные устремления индивида становятся временно неподвижными и как бы удаляются; личность находится как бы в «другом мире» и может оценивать обычные виды своей деятельности с циничным весельем или даже презрением. Тем не менее эти ощущения часто бывают подвержены внезапной перемене и могут обернуться отвращением к аддиктивному паттерну. Такое недовольство обычно принимает форму отчаяния — вследствие невозможности контролировать свое пагубное пристрастие; оно является чем-то таким, что происходит вопреки «самым благим намерениям» индивида.