Трансформация. Проявление самости

В других аспектах отношений многое гораздо понятнее, хотя и не всегда кристально ясно, но для бессознательной пары все является Deo concedente («Божьей волей»). Единственный подход в этом случае – это терпение, внимательность и ву вэй[89] (даосское понятие, обозначающее «невынесение суждения и нейтральное, но обостренно внимательное отношение к тому, что происходит»). Фордхэм, следуя мыслям Биона, сказал, что это включает в себя веру[90]. Восьмая иллюстрация из Rosarium подает знак надежды: идет дождь.

Согласно Rosarium, в куколке полным ходом идет подготовка к новому рождению имаго. До этого момента на иллюстрациях из Rosarium мы видели подготовку к тому, что должно появиться, то есть к Ребису[91]. На девятой иллюстрации душа возвращается и вновь входит в единое тело – это приводит к воскрешению и возрождению, к тому, что мы можем отнести к понятию обожествления, введенному Юнгом. Ребис (Rosarium, рисунок 10) – это образ архетипического союза.

Rosarium, рисунок 9

Rosarium, рисунок 10

Когда совместное тело встает из могилы, оно вновь получает атрибуты царственности – корону, скипетры, которые были отложены в сторону перед погружением в ванну. Все еще обнаженное, оно стоит на луне. У него крылья ангела. Это кульминационный образ алхимического процесса. Вся алхимия посвящена трансформации – свинца в золото, первичной материи в lapis[92], инстинктивного тела в духовное.

В Rosarium трансформация двух отдельных объектов в один совершенный союз иллюстрируется Ребисом. Два становятся одним и создают третье существо, которое сначала отделяется от них, а затем возвращается и реабсорбируется. Теперь появляется Ребис. Ребис символизирует осуществленный союз противоположных начал – мужского и женского. Он является «четвертым» в этой серии. Как божество, Ребис, как и Айон, совмещает противоположные начала в едином образе союза и целостности: «Что алхимик пытается показать с помощью Ребиса и квадратуры круга и что пытается выразить современный человек, когда рисует узоры из окружностей и четырехконечных фигур, так это целостность – целостность, которая разрешает все противоположности и кладет конец конфликту или, по меньшей мере, вытягивает его жало. Символом этого является coincidentia oppositorum[93], что, как известно, Николай Кузанский отождествлял с Богом»[94].

В трансформирующих отношениях переживание архетипической самости становится доступным для обоих партнеров посредством символического объекта, который образуется между ними. Похоже, что человеческая природа такова, что активация трансформирующих образов часто (и, возможно, чаще всего) происходит в отношениях двух (или более) людей, близко соединенных на глубоких бессознательных уровнях. Из этой общей психической матрицы возникает воображение, генерирующее образы, которые не только связывают пару на всю жизнь и несколько поколений, но и открывают им доступ к архетипической основе самой психологической жизни. Фонтан животворящей воды с рисунка 1 возвращается как источник воображения, делающий союз плодотворным и трансформирующий обоих людей.

Хотя такие символы архетипической самости возникают спонтанно между людьми, связанными трансформирующими отношениями, они не принадлежат ни одному из них. На самом деле, они не принадлежат никому. Это архетипические образы, пребывающие в коллективном воображении человечества. Как таковые они универсальны и доступны любому, в любом месте и в любое время. Однако кто не впадал в иллюзию обладания ими? Люди становятся собственниками своих богов и богинь. Из-за такого ощущения «собственности» растет зависимость, и именно поэтому иногда анализ становится бесконечным. Когда человек – аналитик или пациент – полагает, что доступ к самости зависит от обстоятельств аналитических отношений, растянутых на неопределенный срок согласно профессиональным правилам и руководствам, то единственным способом бегства становится смерть. Анализ становится браком: «пока смерть не разлучит нас». Это вносит путаницу в сознательные отношения, удерживаемые анализом на протяжении формального курса лечения, и является попыткой подменить сознательные отношения скрытыми. Это также ведет к ассимиляции Эго самостью, что для Юнга приближается к определению психоза, и folie a deux[95]. Вместо того, чтобы установить связь с образами бессознательного, человек становится одержим ими; обычная реальность исчезает за дымкой иллюзии (мании): «Вы пребываете в обществе богов или, если хотите, в обществе душевнобольных; вы больше не находитесь в обществе людей, поскольку не можете выразить себя»[96]. Единственный путь выжить и выиграть в трансформирующих отношениях – признать основное правило абстиненции: не пытаться обладать духом или контролировать его.