Трансформация войны

Эти проблемы понудили теоретиков предпринять многочисленные попытки найти способ «сделать мир безопасным для ядерной войны»[4] посредством введения ограничений на применение ядерного оружия. Одно из первых предложений, сделанное доктором Генри Киссинджером, состояло в том, чтобы ядерные державы договорились отказаться от применения бомб мощностью свыше 150, или 500, или еще скольких-нибудь килотонн (этого вполне достаточно для того, чтобы уничтожить любую цель, учитывая, что Хиросима и Нагасаки были стерты с лица земли бомбами мощностью всего 14 и 20 килотонн соответственно). Согласно еще одной блестящей идее, страны должны договориться применять их только для удара по определенным объектам, например по расположениям вооруженных сил, военным базам и сооружениям. Попытка наложить запрет на применение самого мощного оружия и не бить по городам, которые тогда мыслились важнейшей целью, безусловно, похвальна. Однако напрашивается вопрос: зачем воюющим сторонам, способным достичь таких соглашений, вообще развязывать войну, особенно если она чревата гибелью обеих сторон? Обращаясь к прошлому, сегодня можно успокаивать себя тем, что эти плодотворные результаты «мозговых трестов», по-видимому, так и не были восприняты всерьез ни военными, ни стоящими над ними политическими руководителями. Да и сами сверхдержавы не вели никаких официальных переговоров по осуществлению этих планов, что еще более явно свидетельствует об их чисто спекулятивном характере.

Однако как вести войну с помощью ядерного оружия — не единственный вопрос, на который искали ответ органы военного планирования. Столь же важно было продумать способы и средства, с помощью которых обычные войска могли бы действовать в рамках такой войны и при этом выжить, не говоря уже о том, чтобы сохранить свою боеспособность. Во всяком случае, в Соединенных Штатах создание в 1950-х гг. тактического ядерного оружия положило начало так называемой «пентомической эре». Начиная с середины 1950-х традиционные дивизии, состоящие из трех бригад или полков, были разбиты на пять более мелких и мобильных единиц. Такие подразделения поддерживали связь с помощью входивших как раз в то время в практику транзисторных раций и должны были действовать децентрализованно и рассредоточенно, что не имело исторического прецедента. Им приходилось быстро перемещаться из одного места в другое, разворачиваясь и сворачиваясь, как какая-нибудь огромная гармонь. Для этой цели им понадобилась бы совершенно оригинальная техника, начиная с гигантских вездеходов и заканчивая летающими джипами. Некоторые предсказатели даже изображали танки со съемными башнями, взмывающими в воздух и стреляющими друг в друга.

Ввиду того что двигатель внутреннего сгорания был признан слишком неэффективным и ненадежным для таких целей, возникла необходимость придумать ему замену. В случае блокирования стандартных коммуникационных линий один из планов предусматривал поставку припасов с помощью грузовых управляемых ракет, падающих из стратосферы и впивающихся носами в землю подобно огромным дротикам. Организационные структуры тоже должны были измениться. Особенно мрачной была идея разделить войска по «классам радиации» в соответствии с полученной ими дозой облучения. В зависимости от того, сколько они могли прожить, каждый класс мог быть использован для выполнения соответствующего боевого задания. В статье «Влияние атомного оружия на функции военнослужащих», опубликованной в журнале Military Review, предлагалось значительно увеличить похоронную службу Армии США.

В 1970-х гг. вновь были предприняты многочисленные попытки разработать «стратегию ведения ядерной войны», которые оказались еще более нерешительными, чем предшествующие им меры, но из-за доступности технических средств «минимизации» ущерба они стали и более опасными. Во главе команды стоял доктор Джеймс Шлезингер, министр обороны в кабинете президента Ричарда Никсона, человек, заслуженно прославившийся способностью «четко формулировать стратегии». Он вместе с другими менее яркими «светилами» исписал тонны чернил, изобретая новые способы применения, новой техники, принятой к тому времени на вооружение, такой, как крылатые ракеты и MIRV (Multiple Independent Reentry Vehicles), — разделяющиеся головные части с боеголовками индивидуального наведения. Считалось, что основной характеристикой, отличающей крылатые ракеты и MIRV от обычных баллистических ракет, является их очень высокая точность (несмотря на то, что экспериментальные устройства, которые во время испытаний наводились на испытательные же полигоны в южной части Тихого океана, иногда могли обнаружиться в Северной Канаде). Способность произвести точное попадание по защищенным целям столь мелким, как шахтная пусковая установка ракеты, позволяла сократить мощность боеголовки на порядок, при этом совершенно не снижая ее разрушительную силу, вплоть до того, что стала казаться осуществимой идея нанести прямой удар по Кремлю.