Трансформер (СИ)

Слезы тихо текли по щекам. С каждым новым вызовом Марк становился чуточку счастливее, словно, обреченный, он видел ангела, дарящего тепло одним своим присутствием. Пусть эти люди перебьют ему все кости, но его альфа хочет с ним поговорить. Очень хочет.

Может, он ему все-таки не безразличен?

После девятнадцатого вызова Марк поднял трубку, решив что времени прошло достаточно, а если нет, то он все равно услышит голос Родиона, даже если это будет их последний разговор.

— Алло, — тихонечко выдохнул омега.

— Где ты, черт возьми! — рассерженно прорычали в ответ.

— Я, — омега икнул, — спрятался. За мной кто-то гнался.

— Где спрятался?

— В гараже.

— Выходи немедленно!

Омега не посмел ослушаться разгневанного альфу.

Снова открыв провал в крыше, он материализовал лестницу и не спеша взобрался по ней. Затем протиснулся в узкий проход и вынырнул на пятачок перед гаражами, сразу увидев перед собой метавшего гром и молнии Родиона. За ним стояли двое преследователей, а по кольцу их окружала охрана.

Альфа оказался рядом с ним в два стремительных шага.

— Какого черта ты бегаешь от своих телохранителей? — прошипел он, дергая омегу за запачканную куртку на себя.

Марк не сразу сообразил.

— Телохранителей?

— Что за цирк ты устроил?

— Я не…

— Я звонил тебе сотни раз! Почему ты не брал трубку?

— Я боял…

— Мне что, больше делать нечего, как бросать все дела и мчаться в какие-то подворотни!

Больше Марк слушать не мог. Разразившись рыданиями, он прильнул к альфе, обнимая за пояс.

— Прости меня, — ревел он, глотая слезы. — Я испугался. Я не знал. Прости меня, пожа-а-алуйста, — булькал Марк, которого начало подергивать от собственной истерики.

Крепкая рука обхватила трясущееся тело, и уже в следующее мгновенье Родион держал Марка на руках.

Они направились не во двор, а на незаметную улочку, примыкавшую к глухой стене предприятия, где уже ожидали несколько машин.

Забравшись внутрь салона, Родион не отпустил Марка, позволяя омеге рыдать дальше, сидя у него на коленях. Его плечи то и дело подрагивали.

— Не первый раз прячешься? — с нехорошим подозрением спросил альфа.

— Нет. Это м-мой тайник.

— Расскажи мне.

И Марк стал рассказывать.

Никогда прежде ни одна живая душа не знала, что в реальности творилось в его жизни, кроме, пожалуй, такого же несчастного Антона. Марк рассказывал, как его унижали, таская за волосы и заставляя есть землю, как запихивали в рот собачий кал и мочились на учебники, как привязывали к забору за школой и оставляли на морозе, как заставляли мыть обувь всего класса вместо уроков, как гнали домой, словно гончие, и это стоило ему вывихнутой лодыжки, сломанной руки и еще много-много всего, что он пережил в одиночку, боясь рассказать о таком родителям.

— Тебя насиловали? — пустым голосом спросил Родион.

— Нет, — ответил омега, пригревшись на широкой груди. — Говорили, что я грязный и мерзкий.

Марк почувствовал, как его крепче сдавили в объятьях и, взяв за подбородок, заставили поднять взгляд.

— Ты прекрасен, запомнил?

Омега не шелохнулся, теряясь в божественной синеве глаз. И лишь спустя секунды кивнул.

А затем был поцелуй. Осторожный, ласковый, бережный.

Так Родион никогда его не целовал прежде.

И Марк забыл обо всем.

Когда они приехали в дом Сокольниковых, омега уже спал, выплакав всю свою грусть разом. Родион отнес его в спальню и, стянув испорченные вещи, завернул в одеяло. Через минуту он уже находился в собственном кабинете, по соседству со спальней, где его все еще ожидал секретарь с того момента, когда он так внезапно сорвался.

— У меня будет к вам еще одно дело, Михаил Владимирович.

— Конечно, — тот распахнул блокнот.

— Соберите мне все данные на учеников и родителей девятого «В» класса моей школы.

Просьба была необычной, но бета лишь кивнул.

Часть 19 Двое

Когда Марк пришел в себя, за окном стояла ночь.

— Голоден? — на кровати, облокотясь на изголовье, сидел Родион. На его коленях лежал планшет, а сам он выглядел задумчивым.

— Угу. — Сил не было, но омега пополз к краю кровати, чтобы обуться и спуститься в столовую или на кухню. — А где моя одежда? — только сейчас он заметил, что на нем нет ничего кроме трусов и, краснея, потянул на себя край одеяла.

— В стирке. Сиди, — Родион откинул гаджет в сторону и пошел к двери.

Оставшись один, омега поглубже завернулся в одеяло, превратившись в растрепанный кокон.

Голова немного болела. И воспоминания о прошедшем дне никак не добавляли спокойствия. Все что он помнил, это бешеный стук сердца и страх быть пойманным, затем злой Родион, и его истерика.

«Кажется, альфа что-то говорил о телохранителях.»

Вернулся Родион с подносом в руках. Бросив омеге майку, он опустил на стол еду, пока парнишка, наполовину укутанный в одеяло, шустро просовывал худые конечности в рукава.

— Ешь.

Просить дважды не пришлось — в желудке было пусто, словно он и вовсе ничего не ел за весь день. Хотя если подумать, он действительно только позавтракал. Родион сел на место и взял в руки планшет, не мешая Марку расправляться с салатом и запеченной рыбой.