Transformers Prime: Fury of Destiny (СИ)

«Бесшабашная», — подумал Бамблби, впервые увидев ее. У таких девчонок тараканы в голове, миллионы идей, как найти приключения на собственную задницу, а душа — нараспашку. Однако она воин, опытный воин. Прекрасно владеет чувством юмора и чертовски берет все харизмой.

— То, что я родилась с женским органом, не значит, что я слаба и не смогу тебе позвоночник вытащить руками. Я отдаю долг своей планете, как и вы будите. Я стала Президентом и студентом лишь потому что был отдан приказ. Ты — Блядский кусок дерьма, вы все здесь сукины дети! Вы даже ножа в руках никогда не держали!

— Спэйсдрайв, остынь, —Арси положила руку на плечо. — Мы все обучены, как и ты.

— Я говорю про реальные события, про реальные ножи. Ионные бластеры это мелочи, по сравнению с другими видами оружия, — девушка лихорадочно махнула руеами и цокнула. — Солус Прайм, вот, действительно оружие. Меч Прайма. Матрица Лидерства.

У нее глаза разного оттенка— это первое, что разведчик замечает, когда она поднимает голову, встречаясь с ним взглядом. И запекшаяся кровь на виске. Тонкие губы, сжатые в жестокую линию.

— Президент, успокойся, Смоускрин любит бесить, не ведись, —Балкхэд дружелюбно обнял девушек.

У нее волосы черно-зеленые, такие яркие. Бамблби на секунду засмотрелся на них, как заметил, что она сверлил своим буянищим взором.

— Парень, можно тебя на секунду? Просьба есть, —говорит она.

Он рукой жест делает, чтобы друзья их оставили. И тихо закрытый коридор совсем не меняет ее тона и жесткости во взгляде.

— Нокаут и Брейкдаун могут представлять для нас угрозу, как и Старскрим. Лучше вам не контактировать с ними, ясно? Нокаут — хирург, а второй похлеще Балкхэда, —отмечает это и достаёт пачку сигарет.

— Тебе ведь все равно на нас? Так почему это говоришь, —его голубые глаза изучают ее нервно-дрожащие руки, что достают тонкую трубочку табака. — И по-моему я должен сказать спасибо, за то, что прикрыла меня.

— Я предпочитаю не откровенничать, чувства очень сильно дают урон самому себе, особенно, в военных ситуациях, —после этих слов, Би руки на груди складывает. Смотрит на нее и ничего не говорит. Пять секунд, десять. Она взглядом начинает бегать по его лицу, по пространству вокруг. Понять не может, где реакция.

— Нет, ты продолжай. Мне правда интересно послушать твою ложь, —и парень слегка приподнимает уголки губ.

И после паузы:

— Девушка с оружием в руках — это что-то новое. Таких мало, но все же присутствуют, и это круто, наверное.

— Ты конченный придурок, Бамблби, —она пальцами отряхивает пепел с кончика сигары и кашляет.

У него на губах улыбка, а смех выходит непродолжительным, но почти что добродушным. И от этого на ее лице еще больше непонимания.

— Ты начинаешь меня бесить. Вы, парни, ничего не понимаете в девушках, которые идут на такое. Вы ни разу не были в наших шкурах. Когда я пришла сюда, везде и вокруг были лишь юношеские усмешки. Девушки и война, говорят, не совместимо!

— Продолжай, —он прикрыл глаза и оперся спиной к окну. — Мне интересно узнать логическую концовку, ведь почему-то говоришь мне это. Если тебе парни так не нравятся, так почему ты стоишь рядом со мной и так спокойно говоришь? Без токсичности, без дрожи. Спокойно.

И это злит только сильнее; она по подоконнику руками ударяет, хватает резко за рубашку. Быстрее, чем он успевает среагировать прикладывает его головой о него, к шее ручку прижимает. Он только смеется.

— Не убьёшь, значешь почему?

— Я могу тебя убить, никто даже спасти не успеет. Знаешь, сколько времени нужно на смерть от повреждения сонной артерии? — хватка у нее крепкая, совсем не женская. И он почему-то совершенно верит в ее слова, но не пытается сопротивляться. — Удиви меня.

Чувствует, как ручка подло давит на шею; и совсем четко понимает, что, если бы она и правда хотела, она бы это сделала.

— Потому что тебе комфортно со мной, потому что я ни осуждал тебя, ни оскорблял, ничего против тебя не делал, оттого и не привычно, да? Ты привыкла к суровости, потому что ты не студент, Спэйси. Я никогда не подниму на тебя руку умышленно, потому что считаю другом. Ты мне друг, — произносит и взгляд на нее скашивает.

— Что ты несешь? —вскинула бровь. И она медлит всего несколько секунд; а потом выпускает.— Ладно, может быть, и что тебе это дает? Пару раз спасти тебе шкуру и я твой друг? Ты слишком добрый, Би.

Он поднимается, поправляет на себе рубашку и руку к ней протягивает открытой ладонью. Она ручку лишь сильнее сжимает, он снова смеется. Губы растягиваются в широкой улыбке, и он смеется.

— Прости за Смоускрина, просто он… —она вздохнула. — Бедовый, как и ты. Два идиота.

Чем больше она говорит, чем больше времени проводит в этом помещении, слабо освещенным, тем больше он видит — у нее такой внутренний стержень, что многим солдатам до нее не дотянуться, как бы ни старались.

— Я понимаю, —отвечает. — Какова твоя здесь настоящая цель?

Опаски не видит. Страха не видит. У нее взгляд прямой и уверенный в себе.

— Не дорос до этого, —усмехнулась.