Траншея

– Так тут до лома метров двадцать, не меньше, я не смогу, мне времени не хватит. – ответил Богданов, прекрасно понимая, что у него просто нет столько сил.

– Это твоё дело, я до тебя приказ довёл. – сказал Шацкий и убежал вслед за Флосенбергом.

Богданов на минуту присел на корточки, посмотрел на свои руки, на кирку, на грунт и продолжил работу. Он понимал, что не сможет сегодня добраться до лома, даже если будет работать с удвоенной силой. Это невозможно сделать и физически крепкому человеку. Богданов был голоден, истощён и морально подавлен. Он реально осознавал, что ему никто не поможет, так как помощь здесь очень жёстко карается. Максимум, что могут сделать, так это быстрее увозить на тачках разработанный им грунт.

Сейчас он думал только о том, чтобы не подвести тех двух мужиков, которые вчера дали два куска хлеба. Ему было бы совестно не оправдать их надежды, зная цену хлеба в лагере. Богданов набрался сил, воодушевился и начал киркой откалывать грунт с такой ненавистью, как будто он был самым злейшим врагом в мире.

Ближе к вечеру пришёл Флосенберг. Он долго разглядывал Богданова, потом отсчитал шаги от лома до траншеи, ядовито ухмыльнулся и ушёл. Богданов продолжал бороться с грунтом, изредка поглядывая на поднимающуюся тень по стене траншеи. До лома было ещё далеко.

Богданов теперь уже не думал о голоде, боль в спине, в руках и ногах затмевала мысли о еде. У него кружилась голова, теряя равновесие, он падал, но снова вставал и вонзался киркой в грунт с новой силой. Сейчас он думал только о грунте и возложенной самому себе ответственности за два куска хлеба.

Рабочий день закончился, но Богданов не слышал и не видел этого пока его не остановил Шацкий, с силой отобрав у него кирку. Богданов еле вылез из траншеи и посмотрел на лом – к нему он приблизился только на треть. Ну хоть так, подумал он и увидел вдалеке уходящий без него строй. Спустя минуту два надзирателя, во главе с Флосенбергом, вели его уже в другую сторону.

Богданов, еле передвигая ноги от усталости, шёл по лесной тропе теперь к другой траншее, зловоние которой усиливалось по мере приближения. Он уже понял в чём дело и подойдя к последней траншее, не дожидаясь команды, сам остановился и повернулся лицом к надзирателям. Флосенберг достал из кобуры Вальтер, Богданов гордо поднял голову и спокойно смотрел в глаза смерти.