Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

«Есть ли у вас грань того, что можно сказать «на кухне» и в публичном пространстве?» Увы, да. Да, есть у меня эта грань. Дело в том, что «The medium is the message», и ничего не поделаешь. Одно я могу сказать на «Эхе», другое — на кухне, третье — жене за чаем. Ну и чего? Есть вещи, о которых действительно я предпочитаю вслух не говорить — просто потому, что в нынешнем обществе любая спичка, любая искра может привести к взрыву. Кому это нужно?

«Кто сделал Бога?» Некорректный вопрос, на мой взгляд, да и главное — не имеющий ответа.

«Согласны ли вы, что как трибунал, так и отказ от него расставил все точки над правлением Путина?» Не все ещё точки далеко расставлены, и это не главный будет эпизод, я думаю, со временем, но многое стало, конечно, очевидным. Потому что если люди заинтересованы в объективном расследовании, почему бы им в пользу этого расследования не высказаться?

«Удалось ли послушать программу «Особое мнение» с участием юрия полякова (после неё я не в силах печатать его имя с большой буквы)? Особенно её вторую половину… Можно ли такое оправдать?» Я некоторых персонажей люблю за наглядность. Юрий Поляков — очень наглядный персонаж. И его газета очень наглядная. По ним многое видно. Они не притворяются. Они честны, именно то, что они есть. И за это нам следовало бы их поблагодарить, конечно.

«Хотелось бы услышать ваше мнение о поэзии израильского классика Иегуды Амихая. Узнала, что этот поэт родился в 1924 году, его семья эмигрировала в Палестину», — и так далее, следует изложение его биографии. Я недостаточно с ней знаком, к сожалению, и знаю её только в переводах. По переводам о поэзии судить трудно. Видно, что явление чрезвычайно масштабное.

Вот очень интересный вопрос: «К концу XIX века реализм в литературе себя исчерпал: художественный метод не позволял дать ответов на вопросы, волновавшие человека того времени, что привело к созданию множества новых художественных форм. С начала 90-х до конца 20-х годов XX века было создано великое количество материала, что сегодняшний читатель с трудом добирается до художников «второго плана», — согласен. — Однако эпоху модернизма сменила эпоха постмодерна. Согласны ли вы с этим термином, и если да, то в чём его особенности? Почему общество, не освоившее опыт этой эпохи, перешло к следующей?» Спасибо, Дима, за вопрос. Ответим по порядку.

Почему общество перешло к следующей эпохе, не освоив этой? Тут были, конечно, и политические причины. Вы понимаете, что модерн, как «Ученик чародея», вызвал джинна, вызвал чудовище, не смог с ним совладать — и в результате от этого чудовища погиб. Модерн как некая пальма, которая пробила свою теплицу у Гаршина в «Attalea princeps»: он сломал себе среду, в которой он мог существовать. Модерн погиб во многом потому, что он вызвал чудовище. Могло ли быть иначе? Думаю, нет.

Что я думаю о постмодерне? Есть, наверное, штук 20 определений термина «постмодернизм». Я бы предложил такое: постмодерн (или даже в каком-то смысле я сказал бы «антимодерн», потому что «пост» всегда и значит «анти») — это когда идеи, технологии, догадки модерна осваиваются массовой культурой. Вот и всё. Постмодерн — это освоение высокого искусства технологиями попсы, беллетристики, масс. Я не знаю, модернизм — это «И корабль плывёт…» Феллини. А постмодернизм — это «Титаник» Кэмерона, который сделан во многом с помощью феллиниевских ноу-хау, но брошенных на уровень масскульта.

Есть другая версия, довольно занятная. Умберто Эко когда-то сказал, что «у Джойса «Улисс» — это модернизм, а «Поминки по Финнегану» — постмодернизм». В каком смысле? В том смысле, что модерн — это идея моральной ответственности, идея совести, идея контроля разума над подсознанием. Она есть у Фрейда, она у многих есть, у экзистенциалистов она есть. А постмодерн — это атака на эго, это отказ от рацио, когда всё рациональное объявляется ущербным, а желания, комплексы, подсознание, страхи выходят на первый план. Постмодерн — это время, когда разум посрамлён. Да, наверное, это так. Во всяком случае, «Поминки по Финнегану», написанные на так называемом «ночном языке» — да, это такое явление постмодерна.

Мне-то вообще кажется, что классический пример постмодерна, самый постмодерн — это «Lost» любимца моего Джей Джей Абрамса. У нас он известен как «Остаться в живых», что очень символично, кстати. «Остаться в живых» — это история, как вы помните, про выброшенных на необитаемый остров пассажиров самолёта. То ли в чистилище они находятся после смерти, то ли так странно живут в каком-то мифическом пространстве, то ли они в параллельном измерении — неважно. В конце там выясняется, но я вам не скажу. Важно только то, что это именно набор всех тем, всех проблем, всех разговоров, всех техник XX века — и из всего этого сделан очень увлекательный и довольно попсовый сериал. Вот это, по-моему, постмодерн.