Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2016 Январь-Июнь

Слушайте, дорогая sinnichka, наверное, я не лучший отвечатель на этот вопрос, потому что со своей гиперответственностью в некоторых вещах я панически боюсь давать такие советы. Вы можете усыновить ребёнка, только если вы твёрдо убеждены в том, что вы не навредите ему, так мне кажется. Очень многие люди усыновляют детей по тем же причинам, по которым иногда неудачники идут в школу: им кажется, что среди учеников-то, среди чистых, неиспорченных детей они найдут правильную аудиторию; взрослые циничны, растлены и их не понимают, а вот дети-то их поймут. И они либо создают маленькую секту, либо бывают изгоняемы. Это серьёзная ошибка.

И мне кажется, что нельзя ни отговаривать усыновить, ни уговаривать усыновить. Усыновление — это для очень духовно зрелого человека. К своему ребёнку многие относятся хорошо просто по обязанности, по зову крови. А здесь, понимаете, ведь это страшно — сначала усыновить, а потом отказаться. А такие случаи были. Вот это, по-моему, катастрофа гораздо худшая, чем просто не усыновить, а поманить и отказаться.

Знаете, одну из самых страшных книг о катастрофе усыновления написали Нина Горланова и Вячеслав Букур, у них была такая книга, она называлась, по-моему, «Роман воспитания» (я не уверен точно, надо посмотреть). Вот там тоже семья интеллигентов решила усыновить девочку, а девочка несла в себе уже такие гены и такие привычки, что она чуть было их всех там не уничтожила. То есть надо осознавать, что вы можете иногда ничего не исправить всей добротой своей.

И я продолжаю настаивать на том, что хотя домашнее усыновление — это, конечно, прекрасное решение, но оно не универсальное. Иногда справиться с проблемой запущенного ребёнка может только педагог или только коллектив, хотя это ужасно говорить и это ужасно звучит. Понимаете, взять ребёнка в семью — это же не домашнее животное взять (хотя и домашнее животное не всегда удаётся как-то приладить к своему быту), а это взять на себя ответственность за действительно чужого человека, в котором вы не будете узнавать свои черты. И то, к каким катастрофическим последствиям это приводит — об этом надо говорить вслух. А уж после этого, безусловно, агитировать за усыновление, за то, чтобы не было сирот и не было детских домов.

«Я иногда вспоминаю вопрос доктора Борменталя: «Филипп Филиппович, а если бы мозг Спинозы?» Преображенский отвечает: «Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова. А теперь кто перед вами? Клим Чугункин!» Я не понимаю логики, профессор как будто бы сам себе противоречит. В чём же разочаровался Филипп Филиппович: в попытке превратить собаку в человека или в попытке сделать Шарикова «приемлемым членом социального общества»?»

Я вам отвечу. «Собачье сердце» лежит примерно в той же плоскости, что и «Мастер и Маргарита». У Булгакова проблемы вообще-то с гуманизмом. Вернее, он не осознавал это как проблему, а это такое мировоззрение. Булгаков — убеждённый монархист. Он не верит в человека. Он считает, что человеку необходима достаточно жёсткая власть. И он не верит в то, что каждого можно сделать человеком свободным и равным. И для него, конечно, собачье сердце сильнее любого интеллекта.

Видите, в чём опять же проблема. Профессор преображенский сумел сделать из Шарикова человекообразное, но сделать из него человека он не сумел. Преображение это не состоялось, что очень важно. Собачье сердце оказалось сильнее и воспитания, и человеческого мозга. Рабство, инстинкт рабства оказался сильнее. Вот то, что в Шарике было прелестно — преданность человеку, некоторая робость, ну рабство вообще, — оно в человеке оказалось неизлечимо, оказалось губительно.

Булгаков не верит в социальную хирургию. Вот у Пастернака сказано о революции: «Какая великолепная хирургия!» Булгаков, может быть, как врач больше в этом понимает, и он не верит в социальную хирургию, в перемешивание социальных слоёв. Он уверен, что рождённый ползать летать не может. Согласен ли я с этим? Нет конечно. И пафос «Собачьего сердца» мне абсолютно не нравится. Но вещь хорошо написана, ничего не поделаешь.

Кстати, интересный ответ на булгаковскую концепцию — в очень демократической, глубоко демократической повести того же Житинского «Внук доктора Борменталя». Почитайте её. Там история о том, как, наоборот, собака оказалась и добрее, и лучше, и чище человека, и Шарикова пришлось обратно особачивать именно потому, что он слишком хорош для этого мира. Но эта вещь была написана уже в 1987 году, поэтому мало кем замечена. Почитайте, это хорошее и резкое произведение.

«Мне очень дорог роман Юрия Давыдова «Бестселлер», — мне тоже. — Его герой, Владимир Бурцев, — Дон Кихот ХХ века. Такие персонажи в истории России ещё возможны?»