Транзит

Мои слова, по-видимому, озадачили агента, и он сказал, что совсем не хотел отстранять меня от процесса. Он скорее имел в виду, что за свои деньги я могла бы купить что-нибудь получше в менее популярном районе. Он видит, что я в уязвимом положении, а мой фатализм – редкое явление в его практике. Но если я действительно так упорно хочу идти вместе со стадом, сказал он, то он готов показать мне пару вариантов. Один из них лежит прямо перед ним – недавняя сделка по продаже дома не состоялась, и предложение вернулось на рынок. Жилье находится в собственности местной администрации, и, судя по установленной цене, они хотят срочно найти нового покупателя. Насколько он может судить, дом в плохом состоянии, если его вообще можно назвать пригодным для жилья. Многие из его алчущих клиентов в жизни бы на такое не согласились. Если бы я разрешила ему использовать слово «воображение», он сказал бы, что это жилье далеко за пределами того, что может вообразить себе человек, хотя, нужно признать, расположение превосходное. Но, зная мою ситуацию, он не стал бы меня уговаривать. На такое способен застройщик, строительная компания, кто-то, кто смог бы посмотреть на ситуацию беспристрастно, но проблема в том, что для них процент от сделки слишком незначителен. Он впервые посмотрел мне в глаза и сказал, что это место не подходит для того, чтобы растить в нем детей.

Спустя несколько недель после оформления сделки мне случилось встретить его на улице. Он шел, прижимая к груди кипу бумаг, связка ключей позвякивала в его пальцах. Я кивнула ему, вспомнив о том, что он мне рассказывал, но он не ответил и с отрешенным лицом прошел мимо. Это произошло ранним летом, а сейчас уже было начало осени. Этот эпизод, вспомнившийся мне из-за высказывания астролога о жестокости, казалось, доказывал: что бы мы ни хотели думать о самих себе, мы всего лишь результат того, как с нами обращаются другие. В письме была ссылка на астрологическую карту, которую она подготовила для меня. Я перешла по ссылке, заплатила деньги и всё прочла.

Я сразу узнала Джерарда: освещенный солнцем, он объезжал пробку на велосипеде и проехал мимо с поднятой головой. Его лицо выражало одухотворенность, и это напомнило мне о его склонности к драматизму и об эпизоде пятнадцатилетней давности, когда он, сидя голым на подоконнике в нашей квартире на последнем этаже и свесив ноги в темноту улицы, сказал, что не верит, что я люблю его. Единственное, что заметно изменилось, – его волосы, которые превратились в привлекающую внимание гриву растрепанных черных кудрей.

Я встретила его еще раз несколько дней спустя: это было рано утром, и на этот раз он стоял рядом с велосипедом и держал за руку маленькую девочку в школьной форме. Когда-то я несколько месяцев жила с Джерардом в его квартире, в которой, насколько мне было известно, он жил до сих пор. Через некоторое время я встретила другого, бросила Джерарда без особых церемоний и объяснений и уехала из Лондона. На протяжении нескольких лет он звонил нам за город, и его голос звучал тихо и слабо: казалось, он звонит издалека, будто из ссылки. Потом он однажды отправил мне длинное письмо, написанное от руки, в котором старался объяснить, почему мое поведение было непонятным и непорядочным. Письмо пришло в очень напряженное время, сразу после рождения первого сына. Я не смогла дочитать его до конца и, не ответив, добавила в список своих грехов.

После того как мы поприветствовали друг друга и выразили удивление, которое в моем случае было притворным, так как недавно я уже видела его на улице, Джерард представил мне свою дочь.

– Клара, – твердо произнесла она высоким дрожащим голосом, когда я спросила, как ее зовут.

Джерард спросил, сколько лет сейчас моим детям, как если бы тот факт, что родителями были мы оба, казался менее удивительным, чем если бы ребенок был только у него. Он сказал, что много лет назад видел где-то мое интервью и испытал приступ зависти, прочитав описание нашего дома в Сассексе. Саут-Даунс – одно из его любимых мест в стране. Он сказал, что не ожидал встретить меня снова в городе.

– Мы с Кларой однажды прошли весь путь Саут-Даунс, – сказал он. – Да, Клара?

– Да, – сказала она.

– Я часто думаю, что если бы мы решились уехать из Лондона, то переехали бы именно туда, – сказал Джерард. – Диана разрешает мне иногда листать порнографические каталоги недвижимости – при условии, что я буду довольствоваться только чтением.

– Диана – это моя мама, – с достоинством сказала Клара.