Транзита не будет

Самым интересным вариантом оказалась профессия журналиста. Она давала наибольшую свободу для моих поисков, и, в конечном счете, сделала меня тем, кто я теперь есть — частным детективом. Благо учителя и наставники мне достались даром. Шурин — начальник уголовной полиции города, лучший друг — главный опер «уголовки». Жена — красавица, умница, топ-менеджер крупной фирмы. Чего еще человеку надо?.. Не догадались?.. Приключений!

Вот именно из-за них я и стал частным детективом. Собственно, я им стал, еще пребывая в должности репортера уголовной хроники местного «Вестника». Просто однажды Лена сказала: «Ты бы уже занялся чем-нибудь одним — или статьи писать, или дела распутывать». Подумав, мы решили, что второе у меня получается лучше.

Однако на практике поначалу все пошло не блестяще. Лицензию я, конечно, приобрел, а вот с клиентами как-то не заладилось. Мелочевкой вроде слежки за неверным мужем-женой или ловли нечистого на руку партнера по бизнесу заниматься было неинтересно. И тогда я обратился к своему зятю с предложением, от которого он не смог отказаться.

— Коля, — сказал я ему, подсев с початой фляжкой «Мейкова» на очередной семейной вечеринке, — помоги своему любимому шурину не умереть с тоски!

Николай Матвеевич Берест был человеком суровым, но совестливым. Помня прежние мои заслуги перед уголовной полицией города в распутывании сложнейших дел, где явно пахло мистикой и паранормальщиной, полковник опрокинул предложенный стаканчик забористого французского коньяка, пососал полупрозрачную дольку лайма и кивнул:

— Выкладывай!

— Давай вспомним молодость, Коль! — воспрял я духом. — Как мы с тобой ловили всяких магов, оборотней и прочую шушеру?..

— Куда ты клонишь? — моментально подобрался Берест.

— Частный детектив Котов предлагает свои профессиональные услуги родной полиции.

— Какие, к черту, профессиональные?!

— А ты до сих пор сомневаешься в моих кондициях?

— Н-нет, но… — Берест сердито засопел. — Налей-ка еще!..

Я вновь наполнил стаканчики ароматным «Мейковым». Мы молча чокнулись и выпили.

— А зачем это тебе? — Полковник в упор посмотрел мне в глаза.

— Сотрудничество?.. — Я вздохнул. — Скучно, Коля! Мошенники, неверные мужья, амуры с начальством… Так и плесенью зарасти можно. А у вас — то труп неопознанный, то похищение, то жертвоприношение, то…

— Типун тебе!.. — отмахнулся Берест. — У нас, кстати, чтоб ты знал, уже год ничего такого не случалось. Ну, если считать с того похищения детдомовцев.

— «У вас на стройке жертвы были? — Нет. — Будут!..» — процитировал я знаменитую комедию Гайдая. — Ну, так как? Заключим джентльменское соглашение?

— Ладно. — Берест покосился на фляжку в моей руке. — Знаю, что зря соглашаюсь. Но ты ж мне родня все-таки, не приблудный.

— Благодетель! — Я щедро плеснул ему в стаканчик коньяку. — Завтра же договорчик завезу!..

Но наутро с договором не получилось. Едва я, проводив Лену на службу, приступил к привычной утренней разминке, выполняя малый дыхательный комплекс тайцзи, ожил мобильник. Я взглянул на экран и, чертыхнувшись, прервал занятие. Если подполковник Ракитин звонит в такую рань, значит, случилось нечто из ряда вон.

— Привет, Олежек! — бодро сказал я.

— Привет, лежебока!

Если подполковник Ракитин звонит рано утром да еще при этом шутит, значит, случилось не из ряда вон, а нечто совсем хреновое.

— Ну, что у нас плохого?

— Надеюсь, Димыч, ты ничем этаким не занят?

— До пятницы я совершенно свободен. — Я вздохнул. — Куда ехать, Олежек?

— Дуй прямо в аэропорт. К гостинице. — Ракитин вернулся к своей обычной манере разговора. — Встретимся там через сорок минут.

Отбой. В этом весь Олег.

— Мне только собираться минут десять, — сказал я потухшему экрану мобильника. — А еще из города выбраться надо…

Конечно, я опоздал на четверть часа. Когда припарковался напротив крыльца гостиницы, то сразу увидел на нем массивную фигуру, затянутую во всепогодную черную кожаную куртку. Сержант Бульба, как всегда, бдил на посту.

— Здоровэньки булы, Стэпан Мыкытовыч, — произнес я с самой серьезной миной, на какую был способен. — Як життя?

— Погано, — хмуро ответствовал наш неисправимый хохол. — Сало е, горилкы нэма.

— О, шо ж так? Грабижникы видбралы?

— Ни. Москалы клятые усе випилы…

Тут мы оба с ним расхохотались. Могучий сержант все же научился за пять с лишним лет нашего знакомства не обижаться на мои подколки и даже достойно на них отвечать.

— Проходите, Дмитрий Алексеевич, — почти без акцента сказал Степан. — Господин подполковник уже здесь. Поднимайтесь на второй этаж — там сами увидите.

Я прошел в вестибюль гостиницы. Если снаружи здание выглядело весьма почтенно, то внутри оно оказалось просто старым. На мгновение у меня даже возникло ощущение временн о го переноса — будто шаг через дверь оказался шагом сквозь десятилетия. Лет этак на сорок в прошлое. Выщербленный мраморный пол, зашорканные диваны, рассохшиеся деревянные панели стен. За стойкой администратора — толстая тетка в синей униформе лузгает семечки и косит одним глазом в угол, где бормочет маленький, тоже старый, телевизор «Панасоник».