Транзита не будет

Я заглянул на кухню и убедился, что мой Рыжик благоразумно и тихо испарился по своим делам. На пустой тарелке красовалась салфетка с отпечатком губ, которые я готов был целовать хоть целую вечность. Зато на подоконнике в любимой позе сфинкса воздвигся второй рыжий житель нашей квартиры – мохнатый и нахальный, как и все его племя. При этом рожа у этого бандита выражала такую скорбь и призрение ко всему сущему, что я не сдержался.

– Грэг, плутовская ты морда, признавайся, где нашкодил?

Кот, не меняя позы, покосился вниз и в сторону. Я проследил за его взглядом и увидел в углу, возле мойки огрызки колбасных шкурок, которые вчера лично засунул на самое дно мусорницы именно с целью спрятать их от соблазна подальше. Но самое интересное было то, что весь остальной мусор оказался на месте.

– Ну, ты прямо Копперфильд! – развел я руками. Грэг скромно потупился. – Хорошо, уговорил, – вздохнул я, вскрыл пакет «Китикэта» с телятиной и вывалил его целиком в кошачью миску. – Это тебе за сообразительность.

Грэг чинно и не спеша спрыгнул на пол, потянулся, обошел вокруг меня, шоркнувшись щекой о мою голую ногу, и лишь после этого подошел к миске. М-да, порода!.. Мэйнкун – это вам не мурка подзаборная, и даже не перс или там британец.

Я не утерпел и почесал кота за ухом.

– Приятного аппетита, сэр. Я пошел на работу.

Грэг муркнул что-то неразборчивое, и я кинулся в ванную приводить себя в порядок.

* * *

«Офисом» Ракитин называл свой старый кабинет в левом крыле управления криминальной полиции. Из него он переехал в новые апартаменты год назад после успешного завершения дела о похищении детдомовцев. Олегу тогда упала новая звездочка на погоны и внеочередное повышение в должности, а мне – устная благодарность, ну и премия за ненаписанную статью. По странной прихоти коменданта здания кабинет бывшего старшего оперуполномоченного не был передан его преемнику, капитану Велесову, а сохранен в первозданном виде. Даже табличка каким-то образом уцелела! А Павел, человек совершенно не честолюбивый, довольствовался кабинетом напротив, который был вполовину меньше и больше похож на карцер, нежели на рабочее место сыщика.

Ровно в восемь часов пять минут я вошел в такой знакомый и где-то даже любимый кабинет, с которым у меня тоже было связано множество приятных и не очень жизненных моментов. Внутри ничегошеньки не изменилось, будто я ушел отсюда только вчера. Все заинтересованные лица уже были в сборе. И если Павел с Данилой вели себя спокойно, то Гулицкий вертел головой, рискуя заработать хронический вывих шейных позвонков. Бывший хозяин кабинета сидел в своем бывшем кресле и курил, не глядя, стряхивая пепел в горшок с фикусом. Нежное тропическое растение, по-видимому, пережило мощный адаптационный стресс, может быть, даже мутировало за то время, что мы над ним экспериментировали во время своих совещаний. Но выглядело оно весьма бодрым и жизнерадостным, вероятно, включив никотин и прочие табачные отходы в свой обмен веществ.

Увидев меня, Олег загасил окурок в горшке и энергично потер руки, будто готовясь к тяжелой физической работе.

– Итак, все в сборе. Очень хорошо, господа сыщики. Начинаем работать. Данила, что у тебя новенького?

– Смерть наркокурьера, как я уже и говорил, наступила в результате острой кровопотери, связанной с разрывом аорты. Однако… выявленный посмертный уровень адреналина и его метаболитов оказался неестественно низок. То есть…

– …смерть в результате сильного испуга исключается, – встрял я.

Ракитин бросил на меня уничтожающий взгляд, Гулицкий – удивленно-презрительный.

– Выходит, что так, – миролюбиво кивнул Седых.

– А как же выражение лица? – напомнил Велесов.

– Вот здесь-то и зарыта собака, – сказал я. – Мозг отреагировал на опасность, а тело не успело. Значит, смерть наступила раньше, и аорту разорвал не спазматический артериальный выброс.

– А что же? – насторожился Гулицкий.

– Некое дистанционное воздействие. Например, силовая биоэнергетическая атака, – невозмутимо пояснил я, наслаждаясь процессом обалдевания старлея.

– Котов, заткнись, – тихо сказал Ракитин. – Не мути людям мозги. – И прикурил очередную сигарету.

– Молчу-молчу…

– Ладно. Данила, запиши пока свои результаты в раздел необъясненных. Еще что-нибудь?

– Могу сказать по героину, – вмешался Гулицкий. Он справился с изумлением достаточно быстро. – Это афганский товар. Скорее всего из Кандагара или соседних районов.

– Кандагар?.. Это же где-то на самом юге Афганистана?!

– Точно. И это по-своему странно.

– Почему?

– Потому что у северных и южных эмиров до сих пор действовало четкое разделение сфер реализации. Южане ни разу за последние несколько лет не пытались освоить северный трафик. Вектор их сбыта – Индокитай, Филиппины, Северная Америка.

– Откуда же здесь взялся южный «герыч»?! – Седых в смятении почесал свои вихры.

– Это нам еще предстоит выяснить, – резюмировал Гулицкий. Он посмотрел на часы. – Вынужден вас покинуть, господа сыщики. Держите меня в курсе ваших поисков.

Старлей кивнул и стремительно вышел из кабинета.