Транзитом до Скорпиона

Один из моих парней, юный Локу, хикдар сотни, приходившийся братом умершему бедняге Локи, приблизился ко мне с докладом. Свирепое лицо воина, блестевшее от пота и покрытое пылью, выглядело серым и осунувшимся, но жесткое выражение в глазах меня успокаивало.

— Женщины рассказали мне, Дрей Прескот, что произошло два побега. — Парень сильно рисковал, заговорив с женщинами средь бела дня. — Один — с баржи с мрамором, другой — из карьеров, прошлой ночью.

— Хорошо, — одобрил я.

Нат, вор, откашлялся и сплюнул пыль.

— Для них хорошо, а для нас плохо. Теперь рапы наверняка будут бить вдвое сильнее.

Локу намеревался двинуть Нату по зубам за неуважение к вавадиру , но я удержал его. Нат был мне нужен.

— Выясни, чья очередь кормить вусков , — приказал я Локу. — И устрой так, чтобы выполнять эту неприятную задачу выпало кому-то из наших.

Вуски — животные, начисто лишенные ума, большие, толстые, похожие на свиней твари примерно шести футов в холке, шестиногие, с гладкой маслянистой кожей беловато-желтого цвета и атрофировавшимися клыками. Их использовали для вращения водяных насосов, перевозки грузов, подъема клетей, а также для производства вкусных и сочных бифштексов и ломтиков ветчины. Правда, мы, рабы, видели в них только рабочую скотину. Ели мы те же помои, что и вуски .

Мастодонтов, которые выполняли действительно тяжелую работу, кормили задешево особого рода травой, привозимой с острова Страй.

Помимо охранников-рап , вместе с нами трудилось много рап —рабов, серых созданий, похожих на стервятников, с костлявыми шеями и клювастыми мордами, чьи серые тела издавали неприятный запах пота. Той ночью в карьерах, когда два солнца опустились за мраморный край и по небу поплыла первая из семи лун, они вели себя беспокойней других.

Я заставил Ната рассказать все, что он знал о городе Зеникке.

В городе проживало около миллиона жителей — примерно столько же, сколько в Лондоне моего времени. При этом в Зеникке находилось множество рабов, подвергавшихся страшному угнетению и произволу. Посредством рукавов дельты реки Никки и искусно сооруженных каналов, а также необыкновенно широких проспектов город разделялся на независимые анклавы. Гордость Дома котировалась в Зеникке очень высоко. Человек либо принадлежал какому-то дому, либо был никем и ничем. Сохраняя твердокаменное выражение лица, подобное мрамору вокруг под светящимися сферами первых трех лун Крегена, я услышал, что цвет Дома Семейства Эстеркари был изумрудным в честь зеленого солнца Крегена. Значит, крамф Гална, которого я швырнул в принцессу Натему, принадлежал ее дому. Я представлял, как бы он умер, привязанный к рогам вава и пущенный по широким равнинам Сегестеса. Умер бы, как мне представлялось, не слишком достойно — как обнаружилось позже, я был к нему несправедлив.

У внешней ограды одного раба-рапу избивала пара рап —охранников. Они действовали кнутами умело и ловко, серое стервятникоподобное существо пронзительно визжало и дергалось в цепях. Он потерял, как шепотом передавали рабы, свой молоток и зубило, а это являлось — если так решал надсмотрщик — тягчайшим преступлением. Вуски , терпеливо вращая рычаги кабестана, втянут изломанное тело на самую верхнюю ступень мраморных карьеров, а потом его швырнут вниз с высоты тысячи футов, и он разобьется, превратившись в кровавый ком.

В оттененном лунами сумраке мраморных стен Локу подкрался ко мне. Лицо его оставалось таким же серым и осунувшимся, но подбородок, выпяченный еще свирепее, вызвал у меня подъем духа.

— На этой неделе вусков кормим мы, — доложил он, сверкнув глазами в лунном свете.

— И? — спросил я.

Он вынул из набедренной повязки молоток и зубило. Я кивнул. Найденные в хижине такие инструменты означали смерть, если ими не работали на мраморных фасах или в Черных шахтах. Там внизу, запертые на семь дней и ночей, рабы не носили цепей. Теперь, на поверхности, нас снова крепко сковали.

— Ты действовал отлично, Локу, — одобрил я. — Мы, кланнеры Фельшраунга, никогда не забудем Локу.

— Да помогут нам быстрые ноги Дипру! — простонал Нат, съеживаясь. Локу лениво двинул ему кулаком в челюсть, отправив в угол хижины.

Я не думал, что Нат, вор, предаст нас.

Семь дней мы ждали в белых карьерах, пока не пришла наша очередь грузить на баржи огромные мраморные блоки в соломенных тюках и отвозить их в город. Где-нибудь в городе или, что лучше, на открытой равнине нас будут поджидать мои люди. Они без сомнений оставались на свободе. То, что делали с пойманными рабами, было, учитывая обстоятельства, безобразно и становилось известно всем.

Всю неделю были выставлены дополнительные охранники, многие в ало-изумрудной форме городской стражи. Это были воины, выставляемые Домами в качестве полицейских сил. Рапы чаще обычного пускали в ход кнуты. Рапы —невольники кипели от возмущения. Мы же с моими ребятами вели себя образцово.