Трапеция

Даже еще безопаснее, потому что наверху все точно знают, что делают, а на дороге никогда нельзя быть уверенным. Давай ты успокоишься, снимешь обувь, сядешь, а мы с Мэттом тебе такое покажем, что ты точно ахнешь!

Дэвид Рензо взял ее за руку.

— Лисс, ты туда не вернешься. Я запрещаю.

Его голос все еще дрожал.

— Ну не волнуйся ты так! Со мной ничего не случится! Никогда не случалось! Мэтт мне ничего сложного не разрешает. Такое любой ребенок сделает. Половина и у тебя бы получилась.

— Дэйв, — сказал Марио, — не дури. Если бы тебе приспичило заняться серфингом, Лисс бы не устраивала такой шумихи. И она, и я… Мы выросли на трапеции. Нас учили этому так же, как тебя — кататься на велосипеде.

— Проклятье, Элисса, я думал, ты пошла просто посмотреть!

Волосы Лисс выбились из хвоста, майка промокла от пота. Томми подал ей свитер, и девушка, не глядя, набросила его на плечи. Голос ее звучал спокойно, хотя глаза сверкали.

— Я ничего не обещала. Я выросла в этом доме, и Мэтт — мой единственный брат. Кто ты такой, чтобы указывать мне, что можно, а что нельзя?

— Еще перед тем, как я согласился сюда приехать, ты обещала…

— Я ничего подобного не обещала!

— Ты прекрасно знаешь, я никогда бы тебя сюда не привез, если бы знал, что ты снова примешься за эту ерунду! О нет, ты же хотела повидаться с матерью, с родственниками. И ни слова не было сказано об этих дурацких полетах! Ты прекрасно знала, что я о них думаю. Мы еще до рождения Дэйви обо всем договорились!

Марио тронул сестру за руку.

— Только скажи — и он у меня вылетит отсюда вверх тормашками.

— Слушай, качок, — огрызнулся Дэвид, — это личное дело — мое и моей жены, а ты не суй в чужие дела свой большой нос. Если это ты ее подговорил, я тебе голову откручу.

— Попробуй, — тихо сказал Марио.

Он был мельче, однако Дэвид, глянув на его голый торс и мускулы, попятился и снова переключился на жену.

— Проклятье, надень юбку, не бегай полуголая! И сними этот мерзкий свитер!

Лисс, кажется, впервые заметила одежду.

— Чей он? Томми? Спасибо, Том. Дэвид, он прикрыл меня свитером, потому что я вспотела. Ты же не хочешь, чтобы я простудилась, правда?

Она повернулась к Томми с нервной улыбкой, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не происходит.

— Глупо стоять здесь и ругаться. Том, это мой муж, Дэвид Рензо. Дэйв, это Том Зейн. Мой брат учит его летать.

— Привет, — буркнул Дэвид и снова посмотрел на жену. — Твой брат может учить летать хоть весь долбаный штат Калифорния, но от тебя пусть держится подальше.

— Пожалуйста… Дэйв, ну как ты не поймешь! Я просто забавлялась. Пойдем, я возьму тебя на мостик, и ты сам увидишь, что там нечего бояться. Если, конечно, знаешь, что делаешь.

— Да ни в жизни, спасибо, — Дэвид, глянув на аппарат, побледнел. — Так, Лисс.

Даю тебе десять минут, чтобы одеться и отсюда уйти. В противном случае я беру ребенка, сажусь в машину и уезжаю в Сан-Франциско. Если что — мы у матери. Но не возвращайся, пока не выкинешь все эти цирковые штучки-дрючки из головы.

И он, не оглядываясь, вышел из зала. Лисс, утирая слезы, рылась в ящике с обувью. Марио склонился над ней, и девушка уткнулась ему в плечо.

— Мэтт, он вовсе не такой плохой. Я просто не могу ему объяснить.

— Лисс, пожалуйста, ты же не марионетка, чтобы прыгать, когда он дергает за ниточки, — умолял Марио. — Это твой дом, милая. Ты имеешь полное право делать все, что захочешь. Только скажи — и я его на клочки порву.

Ее вспухшие губы дрогнули.

— Не поможет. Он и без того считает цирковых бандой хулиганов.

Лисс повернулась к Томми.

— Прости, что пришлось все это слушать. Он не всегда такой…

Марио мягко заставил ее развернуться.

— Лисс, зачем тебе оставаться с этим болваном? Поехали с нами в тур. Папаша Тони с радостью возьмет тебя в номер. Через три недели ты полностью вернешься в форму. А через три года — кто знает?

— Если бы я могла… — прошептала она и на секунду спрятала лицо у него на груди. Потом медленно отстранилась. — Но Дэйви…

— Возьмешь его с собой. Люсия с нами четверыми ездила.

— И кем мы стали? Пусть даже так, но Рензо не отдадут мне Дэйви. Меня Дэвид, может, и отпустил бы. Но не ребенка. И вообще… — она беспомощно повесила голову. — Я люблю его, Мэтт. А он любит меня. Иначе не стал бы так переживать.

— Хорошенькая получается любовь! — Марио взял сестру за руки. — Лисс, милая, умоляю, я тебя не узнаю! Не ползи к нему, как побитый щенок! Не давай ему так с собой обращаться. Сражайся, Лисс! Если он правда тебя любит, то поймет, насколько это для тебя важно.

— Нет, — на ее щеках блестели мокрые дорожки. — Я пойду, Мэтт. Он так за меня боится. Может, когда-нибудь я смогу доказать ему, что здесь нет ничего страшного.

— Но к тому времени может быть слишком поздно, piccina.

— Ничего не поделаешь, — смаргивая слезы, Лисс зашнуровала туфли, перекинула юбку через локоть и побежала наверх.

— И они еще удивляются, почему я до сих пор не женат, — злобно прошептал Марио.

ГЛАВА 9