Трасса "Юг". Парни из 90-х

– А ты зачем спрашиваешь? Сбежать собрался? Знаешь, ведь у Светки мама – директор. И еще химию у нас преподает. Она тебя отравит, чтоб не убежал. Она…

– Хватит, я тебе говорю, прикалываться, – разозлился я. – Ты видишь, какая ерунда происходит? Письма загадочные. Пароли. Ты правильно понял, здесь что-то серьезное. Я бы тебе все рассказал, так ведь я и сам толком ничего не понял еще.

– Подожди, подожди. Ты про тех ментов? – Костик нахмурился. – Или про кого?

– Ну, как бы и про них. Они тут меня совсем достали. Только я тебя уверяю, я никого не убивал, не грабил. Так что закон тут ни при чем. Обычный рэкет.

– Тебе надо скрыться? Так поехали ко мне на дачу. Я матери скажу, она даже рада будет.

– Да нет, Костик, спасибо. Мне не прятаться нужно. Мне нужно съездить ненадолго… в одно место. А из города, похоже, не выбраться.

– Хм. Если у тебя мания преследования, тогда помочь нечем. А если…

– Я бы и рад, если мания. Только Димка, Шерифов брат, от такой мании уже скончался.

– Ты чего? Это тот самый Димка-дилер?

Собственно, вспомнил я, Костик и не знал Данияра. Так, иногда встречались.

– Он самый, – сказал я. – Найден мертвым в больнице, на лестнице. Этой ночью. К вопросу о химии.

– И что Шериф?

– Я боюсь, Шерифу тоже придется куда-то деться. Так, чтобы не нашел никто, – сказал я, а сам подумал: ведь так и есть. Не менты, так Аслан. Не Аслан, так менты.

– Это все очень плохо, – сказал Костик серьезно. – Даже не знаю, что сказать. Вот разве что…

Он прошелся по комнате, выглянул в окно, потом обернулся:

– Есть в детективах одна такая тема, которую авторы не очень любят. Точнее даже не тема, а сюжетный ход. Это когда главный герой всю дорогу думает, что сделает одно, а делает в результате совершенно другое. Если ты сам потерялся, кто тебя сможет найти?

– Что-то ты все запутал, – перебил я его. – Автор должен все заранее знать, кто куда пойдет и чего сделает.

– А если сам автор и есть главный герой?

Я только пожал плечами.

И написал ответное письмо:

«Буду выбираться. Пока не знаю, как. До связи».

Эпизод14.

На третий день после похорон Данияра мы сидели у Шерифа, ели острый суп с пельменями, вкусные пирожки, которые мать Шерифа называла «баурсаки» – и молчали.

На столе перед нами стояло блюдечко с солью. Макс хотел макнуть туда пирожок, но Шериф прижал палец к губам, и Макс понял, что так делать не надо.

Мать, низенькая женщина в темном платке, не садилась за стол. Она принесла еду, потом скрылась у себя за занавеской и принялась то ли тихонько плакать, то ли молиться.

В последние дни мы почти не видели Шерифа. Он занимался похоронами. Как я догадывался, стоило все это довольно дорого, но у меня не поворачивался язык спросить, где они взяли столько денег. На кладбище я не пошел. Говорят, там было всего человек пять: все – знакомые матери. У Данияра друзей в этом городе не нашлось.

Мне давно не доводилось присутствовать на поминках. Когда хоронили бабку, мне было лет восемь, и церемония почти не запечатлелась в памяти – помню только страшный крематорий и то, как потом взрослые нажрались. Но сегодня все пили только чай.

Когда чай был выпит, Шериф все же предложил нам чего-то крепкого – тихонько, чтобы не слышала мать, – но мы, конечно, отказались. Вместо этого мы уговорили Шерифа пойти погулять: ему просто необходимо было развеяться.

Вечерело. Дом Шерифа стоял на окраине, у речки – недалеко от того самого места, где я видел Данияра в последний раз. За речкой было кладбище, где он лежал теперь. Шериф – я заметил – поглядывал туда с грустью. По железной дороге, там, далеко, за темными деревьями, изредка проносились электрички и с гулом проползали тяжелые товарные поезда.

– Может, поедем наконец куда-нибудь? – вдруг спросил Макс, и все посмотрели на него. – Ну, хотя бы в Питер, на выходные. А то ведь лето пройдет, а потом…

Каждый подумал о своем. Неожиданно Шериф проговорил:

– Можно и в Питер.

– Ночевать можно в автобусе, – вдохновенно продолжал Макс. – Но лучше вписку найти. Хотите, я найду?

– У твоих музыкантов, что ли? – спросил Костик.

– У них.

– Да мы там ужремся в хлам. На все три дня. Нечего и вспомнить будет.

– Да ладно, это же экстрим, – заявил Макс.

– Не надо нам такой экстрим.

– Тогда не будем пить, – не очень твердо сказал Макс.

– А что Пит думает? – спросил Шериф.

– Не знаю, – сказал я.

Костик кивнул.

Это был странный день. Я никак не мог решиться рассказать все своим друзьям, да и чем они могли помочь? Молчал Шериф, хотя у него на душе наверняка было не легче. Молчал и Костик: он ждал, чтобы я начал первым. В воздухе повисла недосказанность.

– Пошли тогда помойку подожжем, – предложил Макс.

Года три назад он очень любил это дело. Теперь новое поколение сменило нас на полях сражений, и было странно: с чего это детство вдруг ударило ему в голову?