Трасса смерти

— Вы правы, машина была гораздо устойчивее на поворотах, и мы даже добрали с трехсот до четырехсот оборотов в минуту на прямой. Но вам лучше поговорить с Алистером.

Он щелкнул выключателем магнитофона.

— Нет, спасибо, — возразил он. — Это все, что мне нужно.

— Форрест? — прямо позади меня оказалась Сьюзен. Я обернулся, и она обняла меня за шею и поцеловала в щеку, как сестра. — Поздравляю, — сказала она. — Тебе пришлось совершить заезд по пересеченной местности, но ты принес нам весомое прекрасное очко.

— Эгей, будь осторожна! — сказал я. — Я всего лишь грязный гонщик и могу запачкать твою прекрасную атласную куртку!

— А, эта тряпка! — улыбаясь и тряхнув головой, сказала она. — Это был трюк на одну гонку. Что там за столпотворение снаружи?

— Всего лишь поп-звезда, — ответил я, — хлопушка. А ты выглядишь жидкой для Монстра-Мамочки, кумира прессы.

— Не жидкой, а измотанной, — возразила она, улыбнувшись, и отвела прядь волос от лица. А оно у нее заметно осунулось, резче выделялись скулы. Под глазами темнели круги, и вид у нее был такой, словно она нуждается в защите. Кстати, это было ее лучшее оружие — такой беззащитный вид. — Мы выиграли очко, что очень хорошо для наших спонсоров, хорошо для наших доходов. А я собираюсь домой к Джошу и Сью Второй. Может, им это и ни к чему, а я буду чертовски рада.

— Так что ты счастлива, — заметил я.

— Не говори ерунды, — ответила она. Позже, когда я разговаривал с Алистером, описывая эту гонку и мою реакцию на новое крыло, он спросил меня, с кем я беседовал у входа в гараж. Я сказал ему, что это был репортер из американского журнала «Роад энд трэк».

Он ответил:

— Этот журнал прекратил освещать гонки «Формулы-1» с тех пор, как их перестали проводить в США. Что ты ему рассказал, Форрест?

Может, это из-за контракта. Но на следующий день после гонки отель «Гран-Каяк» показался мне одним из самых тихих уголков в мире. Несколько фанатов и спонсоров спокойно покидали отель, несколько пожилых пар и парочка молодоженов сидели в комнате для завтрака, но большинство столов пустовало. Когда я проходил через главный вестибюль с его нависающими над головой пятнадцатью этажами, у меня было такое ощущение, что через день-два я буду единственным, кто останется на этом корабле. Чья-то рука коснулась моего плеча.

— Мистер Эверс? Вам звонят.

Я взял трубку у главной стойки, наблюдая за потоком отъезжающих. Голос был медоточивый, но с привкусом уксуса.

— Я хочу, чтобы ты извинился, Форрест. Позвони ей и извинись.

— Панагян, она схватила меня за яйца! На глазах у всех! И вы хотите, чтоб я пошел поцеловал ее и помирился?

— Она очень чувствительная девушка, и она проплакала все свои глаза. И еще угрожает уйти. Вдобавок ее адвокаты обещают подать в суд за публичное оскорбление. Тебе, возможно, пришлют такое же извещение. Так что будь с ней помягче. Наша операция еще не завершена и требует продолжения. И у нас очень плотный график.

— Ну и пусть рвет контракт! Ты же сэкономишь кучу денег. В ней столько же сексуальности, как и в боа-констрикторе! А целовать ее — явно не то удовольствие.

— Ты ее целовал?

— А ты ее видел?

— Естественно, видел. Ее видел весь мир.

— Недавно, я имею в виду. Она не выглядит моложе своих лет.

— Это не проблема. Для этого я нанял Скатуччи, Скатуччи сделает привлекательной даже оскалившуюся черепаху! Все-таки позвони ей и скажи, что был измотан после гонки, но сейчас чувствуешь себя гораздо лучше и будешь работать с ней.

— Как бы не так! У тебя не хватит денег, чтоб заставить меня сделать это!

— Мне не хотелось бы разрывать наш контракт.

— Если разорвешь мой контракт, я буду самым счастливым человеком из всех пассажиров сегодняшнего рейса на Лондон. — Это был чистейший блеф. Если б он разорвал мой контракт, мне бы пришлось вернуться в свою квартиру на Холленд-парк и заниматься тем же, что и до этого: глазеть в окно и выть на Луну.

Полчаса спустя я спустился в холл, намереваясь позвонить этой женщине, но услышал, как в моей комнате зазвонил телефон. Какое-то время ушло, чтоб открыть дверь, пересечь комнату и выглянуть в окно. Телефон продолжал звонить, поэтому я снял трубку.

— Прошу прощения, я была такой дурой, — сказала она спокойным стеснительным голосом, словно примерная ученица.

— О чем это вы? — спросил я.

— Вы же устроили такую шутку. Вы тупы или только прикидываетесь?

— И то и другое.

— Не могли бы вы мне сказать, что вы тоже сожалеете?

— Сожалею? С моей стороны это была просто вульгарная, дешевая и скверная выходка! Поэтому конечно же я сожалею, что все так произошло.

— Я думаю, что, поскольку нам придется работать вместе, может, не мешает познакомиться поближе. Вы не хотите, чтобы я пообещала больше не хватать вас за яйца?

— Нет, — ответил я. — Я не хочу от вас никаких обещаний. Но если вы снова схватите меня за яйца, я вас не отпущу так легко.

— Ладно, — засмеялась она. — Я знала, что мы сможем работать вместе.

Глава 10