Трава и солнце

"Сейчас начнет благодарность выносить от имени и по поручению..." весело подумал Аверя и почти ничего не расслышал из их разговора, потому что Саша отвел ее в сторонку. Расслышал Аверя только вот что.

- А мне не совестно, - на какой-то его вопрос ответила Маряна. - Ну и что, что я вожатая? Пусть другие, а я - нет... Ерунду ты городишь - мне нравится дурачиться с ними...

Саша заговорил еще тише, и Аверя услышал только несколько разрозненных слов:

- Дистанцию... Нельзя... Уважение...

На эти слова, непонятно зачем сказанные, Маряна только рассмеялась:

- Ну и пусть... Ты вот, доблестный представитель Вооруженных Сил Советского Союза, снисходишь до нас, а я что, хуже? Ну и скажешь же... Что-что? А разве ты приглашал? Не слышала, честно говорю.

Саша еще что-то сказал.

- Постараюсь, - и опять засмеялась. - Когда? В девятнадцать ноль-ноль?

Саша снова взял под козырек, деревянно повернулся через левое плечо и едва ли не строевым шагом зашагал по пляжу назад. Маряна сразу перестала интересоваться Аверей, села в кружке ребят, и он подсел к ним.

- А ты, Фима, сколько раз была у Матрены?

Фима, отжимавшая из косичек воду - искупалась, смывая ил, - сморщила лоб, подсчитывая:

- Разика три.

- Не очень-то много. А обещала...

- Маряша, - запричитала, улыбаясь, Фима, - да все вырваться не могу... Дом проклятый...

- А сюда вырвалась? И не скажешь, что у тебя усталый вид.

Фима сузила глаза и затаила в уголках губ улыбку.

- Так то не полы мыть и не на базар для стариков бегать. И ночью встану, чтоб вымазать тебя илом и бросить в Дунай...

- Ох и хитрющая ты! Я тебе... - погрозила пальцем Маряна. - Чтоб в ближайшие дни сбегала...

- Есть! - Фима вскинула к виску ладошку.

- А ты, Селивестр?

- Был у своего деда раз пять.

- Как дела у Аверьяна?

- Нормально. Жалоб от старушки не поступит. - Аверя нахально посмотрел в глаза Маряне, и его лицо, худощавое с грубым, неровным, обветренным, каким-то пятнистым загаром, было чуть надменным и лихим.

- Проверю.

- Хоть сейчас.

За спиной заиграла румынская музыка: скрипки и цимбалы, обгоняя друг друга, разлились над пляжем и полетели над Дунаем.

Аверя перекатился на другой бок и увидел в руках Льва маленький, чуть побольше "Зоркого", приемничек в кожаном футляре. Лев с Аркадием и две девушки сидели неподалеку от них и прислушивались к голосу Маряны.

Лев поманил Аверю пальцем. Аверя подполз на коленях.

- Кто она такая?

- Маряна-то? Вожатая. А что?

- Аркадь, ты слышишь... Как тебе нравится это имя? Как звучит, а?! А ты не хотел ехать сюда, дурья голова. - Потом вдруг быстро спросил у Авери: - Ты-то в бога веришь?

Готовый к любому вопросу, но не к этому, Аверя смутился.

- А чего в него верить?.. Мне... Мне все равно...

- А бог есть, нет?

- Нет, - проговорил Аверя, - откуда ему быть... Атмосферные явления все это... В школе так говорили, и опять же - Маряна.

- А дед-бабка у тебя есть?

- У кого же их нет?

- Молятся на иконы? Справно молятся на иконы?

- Так они старые.

- А много их у вас?

- Откуда много, только трое: одна бабка, материна, померла, а теперича трое...

Лев пригладил волосы и поморщился:

- Да не стариков, икон.

- Да есть. А вам что?

- Да я так просто.

- А я думал - верующий. У нас в городе церкви богатые. Одну старообрядческую, правда с согласия епархии, закрыли...

- Ну? - Лев заинтересованно придвинулся к нему и серьезно изучал его лицо сквозь большие, в квадратной оправе очки с широкими дужками на ушах.

- А почему закрыли?

- Между батюшками ссора произошла - не поделили они что-то, писали друг на друга архиепископу нашему...

- Как это - нашему?

- Да старообрядческому. Наша церковь особая, мы - за старую веру...

- Ты, я вижу, в этом деле академик...

- Чего там... - Аверя прямо-таки весь зарделся. - Жить здесь и не знать... Вот мой деда такое рассказывал о протопопе Аввакуме...

- Ребята, вы слышите, что он говорит?! - закричал своим товарищам Лев, и они на животах сползлись к Авере. - Об Аввакуме слыхал, и вообще, должен вам сказать, образованнейший малый...

- Аверька, мы уходим! - крикнул Селька.

И Аверя увидел, что все уже одеты. Ах, как не хотелось ему уходить! И он остался бы с этими добрыми, веселыми туристами, если б не Алка, подошедшая к ним.

- Садись, девочка, - предложил Лев, - ты тоже местная?

- Наша, - бросил Аверя, - я вот ее все плавать учу - слабовата.

- Не похоже, что местная.

- Мой папа мастер по лодкам, и я скоро уеду отсюда, - сказала Алка. Он не сам делает лодки, а руководит, и все в цеху ему подчиняются...

- Вот оно как... - пропела толстенькая девушка в синей купальной шапочке, с ямками на тугих щеках, Вера, как звали ее туристы.

- Аверька, - вдруг сказала Алка, - как тебе не стыдно купаться в таких трусах? Прямо до колен. Все культурные люди купаются в плавках, а ты как деревенщина.

- Отстань, - вяло огрызнулся Аверя, - не продаются они у нас.

- А твои родители молятся на иконы? - спросил у Алки Лев.

Алка, трогавшая на коленях хорошо накрахмаленное платьице, возмущенно посмотрела на него: