Travel Агнец

— мы им объяснили ситуацию, так, короче, все ясно, никаких проблем, вы прилетели с авиакомпанией «East Line», у вас есть обратные билеты, в чем проблема, так, значит, у тебя билет на тридцатое, но ты хочешь улететь сегодня, без проблем, улетишь, вот, познакомься, это Серега, Серега, тут с тобой еще человек летит, нормально, так, у тебя билет на шестое, ты хочешь улететь тридцатого, отлично, позвони по этому телефону, предупреди заранее, это наш представитель, занимается билетами, а что с визой? так, понятно, в случае чего дашь десять долларов пограничнику, нет проблем, у нас однажды вся группа въезжала без виз, так, а что с девушкой? у тебя ничего не меняется? ну, за исключением мальчика, я понял, все нормально, звоните…

— да, причем там такая советская атмосфера в номере, водка, мужики киряют, девочки режут салатики, блатные песни в магнитофоне, такая советская гостиница, в натуре, ну давай, разливай, за посадку, короче…

— классно, классно, а вы представляете, как припухнут пограничники в Домодедово, когда увидят человека, улетевшего на чартере и вернувшегося на следующий день?

— я не знаю, как там пограничники, а я уже припухла, я иду на крышу проветриваться…

— эй, то естъ вот так вот уже и побежали? все-таки сильна еще в тебе, Анастасия, московская закалка…

…Мы торчим в Дели, как какие-нибудь fucking шоп-туристы, наши маршруты отличаются постоянством муравьиных троп: в офис Дипака, к тибетцам на Janpath market, снова к Дипаку, к кашмирцу, продающему танка, в гостиницу, в ресторан на крышу, в German Bakery, в комнату. Нам нужно совершить чудо: продать индусам ноутбук со сканером, принтером и модемом и профессиональную фотокамеру со всякими наворотами, а на полученные деньги купить тибетские благовония, одежду, поющие чаши. Сначала мы пробуем меняться. Дипак, давний приятель Алексея, шестнадцатилетний хозяин сети магазинчиков, торгующих индийскими благовониями и сопутствующим товаром, известная личность в районе Main Bazar'a.

Мы находим его в конторе, состоящей из двух крошечных комнаток, разделенных фанерной перегородкой, и небольшого склада, где вовсю идет подсчет и упаковка товара, а покупатель неопределенной национальности пересчитывает деньги. Я ловлю себя на мысли, что, если бы не яркие фотографии богов на стенах и не импровизированный алтарь под стеклом в стенной нише, возникает полная иллюзия заштатного советского учреждения, со столами, засиженными мухами, и скорбным интерьером. Но то, что в России отдавало бы нищетой и обреченностью, здесь выглядит усталостью и спокойным безразличием древнего мира, уже не снисходящего до того, чтобы уделять внимание подобным мелочам.