Traveler: Извилистый путь

Но яд скорпида не причинил маленькому мурлоку никакого вреда. Тот явно был невосприимчив к яду. Было ли это общей особенностью всех мурлоков, или уникальным свойством Мурчаля – неважно: Затре немедленно вспомнились слова Дреллы, обращенные к Матери Ядов. От суеверного страха перед маленьким отрядом Арама троллиха невольно задрожала. Тем временем Мурчаль поднял Быстролапку над головой, Клок бросился в атаку, и троллиха едва успела отскочить назад.

Уолдрид рассмеялся сухим, шуршащим, точно песок, смехом.

– Ладно, ладно, – сказал он, наконец-то обнажив черный меч и кинжал из черного сланца. – Пожалуй, с этим пора покончить.

Но к этому времени Макаса успела заметить слабость врагов. Каждый из них по отдельности был весьма грозным бойцом, но спаянности между ними не было. Они были кучкой наемников, а не командой.

А вот у Макасы была команда.

– Низом! – крикнула она, оглянувшись через плечо, и слегка приопустила бешено кружащую в воздухе цепь.

И Мурчаль с Клоком – вооруженные, соответственно, скорпидом и боевой дубиной – прекрасно поняли, о чем речь. Оба были невысоки ростом и легко смогли проскользнуть под цепью Макасы вперед. А вот об ограх, троллихе и Отрекшемся сказать того же было нельзя.

Примерившись к вращению цепи, Клок улучил момент и между двумя ее оборотами ударил дубиной снизу вверх. Удар был так силен, что Затра взлетела в воздух и рухнула на спину.

– Мурчаль! – крикнула Макаса. – Познакомь огров со своей новой подругой!

Мурчаль бросился вперед и развернул Быстролапку к Троггу. Сбитая с толку, Быстролапка хлестнула хвостом и ужалила громадного огра. Синекожая попыталась достать Быстролапку и Мурчаля острием палаша, но цепь Макасы оказалась длиннее руки и клинка огрихи, и та была вынуждена отступить. Тем временем яд растекся по венам Трогга, Трогг пошатнулся, упал на колено, и железные звенья цепи угодили ему в подбородок. Трогг рухнул на арену лицом вниз и замер.

Эти новости были неплохи. Двое из четырех противников растянулись на песке пополам с опилками. Однако цепь, столкнувшись с челюстью Трогга, прекратила вращение; Уолдрид с уцелевшей огрихой тут же воспользовались этим и бросились вперед – да с такой быстротой, что Макасе пришлось уйти в глухую защиту, парируя уколы клинка барона абордажной саблей. Мурчаль с Клоком тоже были вынуждены отступить: теперь-то огриха без труда могла до них дотянуться.

Настал критический момент. Публика замерла, затихла, с нетерпением ожидая крови и смерти, и в этой тишине под куполом зазвенел голос Дреллы:

– Да. Спасибо. Это было бы просто чудесно.

Она терпеливо подождала секунду, две, три… Внезапно от ее ног по арене пробежала легкая рябь, и в смеси песка с опилками начали возникать крохотные ямки. Возможно, прижавшись ухом к земле, можно было бы расслышать негромкий глухой рокот. Но, может, и нет. Дриада вскинула руки вверх, и вдруг из земли, откуда ни возьмись, вырвались толстые гибкие лозы, мигом опутавшие с головы до ног и Уолдрида, и синекожую огриху, и даже бесчувственных Трогга с Затрой. От неожиданности Мурчаль выронил Быстролапку, отчаянно бившуюся в его руках, но прежде, чем та успела удрать слишком далеко, лозы крепко оплели и ее.

Лозы оторвали Уолдриду левую руку и правую ногу, но в остальном держали Отрекшегося надежно, не позволяя даже шевельнуться. А синекожей оплели не только руку, но и клинок палаша на всю его длину, предотвращая любые попытки рассечь стебли и освободиться.

Макаса, Клок и Мурчаль оглянулись на Дреллу. Та приняла победный вид.

– Видите, какая я способная! – сказала дриада. – Говоря откровенно, я просто великолепна. Я – Тариндрелла Великолепная, дочь Кенария!

– Что правда, то правда…

Приглядевшись к Дрелле, Макаса заметила, что та выглядит уже не такой юной, как прежде. Казалось, дриада вдруг сделалась старше, взрослее…

– Ты… ты подросла? – спросила Макаса.

– Лето пришло, – ответила Дрелла. – Или вот-вот придет.

Барон Гогельмогель объявил, что победа за ними. Из рук в руки перешло немало денег. (Больше всех остальных, как всегда, преуспел Газлоу, хотя, конечно, даже он не мог бы сравниться с Синем Гогельмогелем, получавшим свое и с победителей, и с проигравших.) Четыре серебряных монеты даже нехотя сунули в руки четверых победителей. Друзья подхватили оружие и поспешили наружу, не дожидаясь Газлоу, Весенней Песни и Винифред. И уж тем более не дожидаясь, когда враги освободятся от зеленых пут.

Едва оказавшись на улице, среди ночной прохлады, Макаса остановила друзей и с торжественной ноткой в голосе повторила сказанное перед боем:

– Для меня честь служить в нашей команде – в одной команде с Клоком, Мурчалем и Тариндреллой.

– Тариндреллой Великолепной, – поправила ее дриада.

Макаса улыбнулась, согласно кивнула и повторила:

– Для меня это честь.

Чувствуя важность момента – и для Макасы, и для всех остальных – Клок с Дреллой хором сказали:

– И для меня это честь.

– Уууа, – торжественно пролопотал и Мурчаль.

– Пошли, – все с той же улыбкой сказала Макаса. – Арам наверняка уже гадает, куда мы могли подеваться.

Все сорвались с места и помчались к дому Винифред…