Traveler: Извилистый путь

Весь следующий день Арам, Макаса, Мурчаль, Клок и Дрелла провели в лодке Рендо. Они плыли между высокими стенами каньона и высокими скалистыми плато. Увлекшись мыслью попробовать нечто новое и изобразить их всех будто бы со стороны, Арам провел большую часть времени за рисованием. Нарисовав стены каньона и пару шпилей, он поместил на воду среди них лодку – всю целиком, а не только ту часть, которую мог разглядеть со своего места. Затем посадил в лодку четверых спутников. И, наконец, добавил самого себя. Последнее оказалось для Арамара труднее всего: ведь зеркала, в котором можно разглядеть собственное лицо, у него не было. Мальчик то и дело оглядывал свою порядком потрепанную одежду, а время от времени старался разглядеть свое отражение в воде. Но рябь от движения лодки сильно искажала отражение. Наконец Арам оставил эти попытки и просто сделал все, что мог. Он выжал из карандаша все возможное, и результат вышел – просто на славу. Жаль было только, что рисунок невозможно для полного сходства сделать цветным, перенеся на бумагу все оттенки того, что находилось вокруг. К тому же, Арам чувствовал, что портрет Арамара Торна не слишком-то удался, но не изобразить среди путешественников и себя счел неверным. Он показал рисунок остальным. Мурчаль, Дрелла и Клок были очень впечатлены.

– Хороший рисунок, – сердито хмурясь, сказала Макаса.

– Так отчего же ты хмуришься? – в свою очередь нахмурился Арам.

Макаса склонилась к его уху:

– Проклятье, да потому, что нас слишком много на этой треклятой лодке.

– Но все они уже не раз доказали, чего стоят, – шепнул Арам в ответ.

– А еще не раз втягивали нас в неприятности.

Арам был уверен, что Макаса не питает неприязни к кому-либо из товарищей – по крайней мере, теперь. Ей просто очень не нравилось полагаться на них. К тому же, чем больше их становилось, тем больше возникало трудностей, в преодолении которых ей еще больше приходилось полагаться на помощь других. И этот порочный круг не по силам было разорвать даже Всемогущей Флинтвилл.

Она тихо вздохнула, с тоской вспоминая те дни, когда ей приходилось беспокоиться только за себя да Арама. «А может, – подумал Арам, хотя в это ему не верилось, – и те дни, когда ей приходилось беспокоиться только за Макасу Флинтвилл».

Так прошел этот день для Арама. Макаса же, чего и следовало ожидать, провела его, держась начеку в ожидании новых напастей. Клок, как всегда, следовавший ее примеру, тоже держался настороже и мощными гребками гнал лодку вперед.

Дрелла беседовала с Мурчалем на его языке. То, что удавалось разобрать из их бормотания, заставляло Макасу хмуриться, а на лице Арама вызывало улыбку. Все это очень напоминало разговоры Мурчаля с прежним хранителем Дреллы, Талиссом Серым Дубом, каким-то образом ухитрившимся выучить мурлокскому и дриаду, просто время от времени шепча на этом языке над ее желудем. Поэтому, когда Дрелла говорила с Мурчалем, Арам чувствовал, что Талисс хоть немного, хоть в какой-то степени все еще с ними, что какие-то из его черт и причуд продолжают жить в Тариндрелле.

– О чем он говорит? – спросил Арам дриаду.

– О многом. Впрочем, нет. Он говорит о двух вещах. О своей дружбе со всеми нами. И о своей сети. Чаще всего – о сети. Он заметно тоскует о ней.

– Да, – сказал Арам, потрепав мурлока по скользкой макушке и вытерев ладонь о штаны. – Он дважды принес великую жертву, расставшись со своей сетью, чтобы помочь всем нам.

– Мргле, мргле, – кивнул Мурчаль.

Ближе к концу дня, когда солнце стояло еще довольно высоко, Арам спрятал блокнот, ополоснул лицо прохладной водой, лег на спину, подставил лицо под теплый летний бриз, чтобы высушить кожу, и прикрыл глаза. Но вскоре его дернули за рубашку.

– Вон! Смотрите! – воскликнул Клок, указывая вперед.

Все повернулись туда же. Впереди каньон расширялся, открывая вид на Мерцающие глубины и сооружение, которое не могло оказаться ничем иным, кроме Гоночной баржи Пшикса и Поззика. До нее оставалось не больше пары километров. Рендо уверяла, что не заметить ее невозможно, и, судя по всему, не шутила. С виду баржа казалась чем-то средним между кораблем величиной с город и искусственным островом, с обеих сторон окруженным доками, а поверху застроенным целым лабиринтом зданий (или, может, каких-то машин).

– Должно быть, это она, – сказала Макаса.

– Мргле, мргле, – согласился Мурчаль.

Араму подумалось, что Гоночная баржа окружена таким множеством лодок, какого он еще не видал нигде, даже в Штормградском порту. Между тем кто-то все еще тянул его за рубашку, будто призывая взглянуть на то, что он и так уже увидел. Арам опустил взгляд. Нет, за рубашку тянула вовсе не чья-то рука снаружи. Это компас рвался из-под рубашки вперед!