Травести

Карр. Лето или зима?

Джойс. Лето, но не слишком жаркое.

Карр. Дождь?

Джойс. Ни облачка на небе.

Карр. А может ли он носить… э-э, соломенную шляпу?

Джойс. Весьма желательно.

Карр. И никаких… пижам?

Джойс. Абсолютно исключено.

Карр. Разве он не в траурном наряде?

Джойс. Это другой в трауре – тот, который Эрнест.

Карр (уже потирая ладони от нетерпения). Расскажите сюжет, опуская детали, за исключением самых существенных!

Джойс. Поднимается занавес. Квартира в Мэйфере. Время чаепития. Входите вы в зеленом бархатном смокинге цвета бутылочного стекла с черным кантом на петлях. Белые носки, идеальный узел на галстуке, штиблеты с резинкой, брюки на ваше усмотрение.

Карр Придется сделать соответствующие распоряжения.

Джойс. Второе действие. Розарий. Послеобеденное время. Отдельные сцены в других местах. Вы входите в веселеньком дачном костюмчике – соломенная шляпа с лентой, фланелевая куртка в веселую полоску, яркие ботинки, брюки на ваше усмотрение.

Карр (внезапно). Фланелевые, кремовые.

Джойс. Третье действие. Гостиная в том же поместье. Вскоре после того.

Карр. Смена костюма?

Джойс. Если поменять строчку-другую в диалоге, то…

Карр. Вы принесли текст пьесы?

Джойс. Он у меня с собой.

Карр. Тогда пройдемте в соседнюю комнату и просмотрим его. (Открывает Джойсу дверь в свою комнату)

Джой с. Что же касается двух фунтов…

Карр (щедрым жестом доставая из кармана бумажник). Мой дорогой Филлис… (Пропускает вперед Джойса, проходит сам и закрывает за собой дверь)

Пауза. Немая сцена.

Гвендолен (рассеянно). Гоморрит, надо же додуматься… Ах ты жалкий педик!

Тцара направляется к Гвендолен с крайне неуверенным видом. В руке он держит шляпу так, словно это кастрюля с кипящей водой. По ходу действия станет ясно, что в шляпе находится сонет Шекспира, разрезанный на отдельные слова.

Тцара. Мисс Карр…

Гвендолен. Мистер Тцара! Вы что, уже уходите? (Имея в виду шляпу?)

Тцара. Не раньше, чем я прочитаю вам мое стихотворение.

Протягивает Гвендолен шляпу; Гвендолен заглядывает внутрь.

Гвендолен. Какая необычная техника стихосложения!

Тцара. Вся поэзия – не больше чем перетасовывание колоды карт с рисунками, а все поэты – обманщики. Это – сонет Шекспира, но он уже больше не принадлежит ему. Он стал источником атомов, из которых я, рука об руку со слепым случаем, создаю свои творения.

Гвендолен. Какой это был сонет?

Тцара. Восемнадцатый.

Гвендолен.

Сравню ли с летним днем твои черты?
Но ты милей, умеренней и краше.
Ломает буря майские цветы,
И так недолговечно лето наше!

Начиная с этого места на заднем плане начинает звучать романтическая мелодия.

То нам слепит глаза небесный глаз,
То светлый лик скрывает непогода.
Ласкает, нежит и терзает нас
Своей случайной прихотью природа.

А у тебя не убывает день,

Не увядает солнечное лето.
И смертная тебя не скроет тень —
Ты будешь вечно жить в строках поэта.

Среди живых ты будешь до тех пор,

Доколе дышит грудь и видит взор.

Вы порвали это, потому что вам не нравится, как он пишет? {Берет горсть клочков бумаги, затем разжимает пальцы, и обрезки падают обратно в шляпу Начинает говорить снова, но теперь уже не печально, а гневно)

Это только вихрь бессвязных слов, милорд.

Тцара. Да, мадам.

Гвендолен. Право, я была бы рада, если бы боги сделали тебя поэтичным.

Тцара. Я не знаю, что значит «поэтичный»; значит ли это – честный на словах и на деле? Правдивая ли это вещь?

Гвендолен. Наверно, тот, кто создал нас с понятием о будущем и прошлом, дивный дар вложил не с тем, чтоб разум гнил без пользы.

Тцара. Нет, я родился не под поэтической планетой и не способен любезничать в торжественных выражениях. Краснобаи, которые умеют ловко пленять женщин стишками, так же ловко и ускользают от них. У меня от этих стихов по крайней мере не ноют зубы.