Травля

На ней костюм серого, мышиного, цвета, сапоги вишневые, перчатки и сумка также. Прямо модная картинка! Правда, она не выдумала пенициллина, но ей это и не обязательно... Зато какая аппетитная плоть!

Смотрю на часы: шесть вечера. Именно в этот момент в кафе где-то на Елисейских полях почти столь же прекрасно сложенная дама ждет не дождется своего красавчика Сан-Антонио.

Красотка краем глаза наблюдает за моим приближением. Когда мы касаемся локтями, она смотрит на меня и, указывая на пару забавных медведей, бросает мне швейцарско-немецкую фразу, из которой я ничего не понимаю.

– Я не говорю по-немецки, – сказал я. Она смотрит на меня с удивлением. Из-за зеленоватого колпака и белого плаща она приняла меня за шваба.

– Вы из Женевы? – спросила она.

– Нет, из Парижа... Родился в Бельвилле, то есть я дважды парижанин. Отец овернец, что равнозначно быть им трижды...

Она, конечно, очарована.

– Вы живете в очень красивом городе, – замечаю я с любознательностью, составляющей один из основный элементов моего обаяния.

– Вы находите?

– Да. Оч-чень романтичный... Я не провел бы здесь всю жизнь, но на час я нахожу его вполне подходящим...

– Берн очень скучен для иностранца. Здесь надо иметь свои привычки...

– Вот я и спрашиваю себя, не приобрету ли я их с вашей помощью!

Это ей понравилось. Она слегка порозовела под загаром. Ее лукавый взгляд раздевал и поедал меня. Тепло ее руки разливалось по моему телу. Откровенно говоря, девчонка должна цениться как «Амора» (добрая дижонская горчица). Я не мог отказать себе в удовольствии вообразить все, что бы я с ней проделал, будь у меня хоть часок.

– Вы в отпуске? – спросила она.

– Как сказать...

– Совсем один?

– Увы!

– Вы не женаты?

– Нет, а вы?

– Да, – ответила дама.

И она добавила с видом «пользуйся случаем»:

– Мой муж путешествует по Италии... Хороший человек! Хоть я с ним и не знаком, не могу удержаться от выражения симпатии к нему. В конце концов, чем еще может побаловать мужчина своих современников, если не пуститься путешествовать без жены, когда она так хороша? Я вас спрашиваю. Я вас об этом спрашиваю неумело, не ставя запятых во фразе, но я вас настойчиво спрашиваю!

– Так хорошо путешествует, что вы вынуждены глядеть на бедных животных, чтобы убить время?

– Э, да...

– Не пойти ли нам выпить чаю? Это перепутье наших отношений. Это тест. Если она согласится, можно считать, что вечер у меня занят!

– С удовольствием...

– Тогда руководите мной, так как я только что прибыл в Берн и не знаю ни одного заведения...

– Может быть, самое простое: пойти выпить чаю дома?

Умопомрачение. Вот женщина, которая не находится во власти принципов. Она знает, чего она хочет, и она надеется получить это в рекордное время. Несколько смущенный, вспомнив мою отроческую застенчивость, я протестую:

– Я не хотел бы вас затруднять.

– Вы меня не затрудните. Тем более, что я одна в доме, моя горничная в отпуске...

Чуете, сплин пресыщенной женщины! Дамочки не должны скучать, иначе это будет конец добродетели. Если у вас нет времени заняться вашей, вот вам добрый совет: купите ей полку-подставку для горшков или лучше заставьте ее перекрасить петуха Свободы, но никогда не оставляйте ее скучать в одиночестве, потому что тогда вас ждет измена. Впрочем, это кажется серьезным, если придавать этому какое-то значение. Нет ничего глупее, чем потасовка мужиков из-за того, что их слишком много на одно желанное тело. Когда есть для одного, есть и для дюжины!

– Вы далеко живете?

– У меня маленький домик, совсем близко отсюда...

– Едем на трамвае?

– О, нет, я на машине! У нее красный «Фольксваген», в цвет ее перчаток. Я усаживаюсь рядом с дамой. Вот это стремительность! Я доволен собой и шепчу о том, пощипывая себя за ухо.

Мы едем по набережной, потом сворачиваем в жилые кварталы с кокетливыми домиками в расписных ставнях. Дама останавливается у последнего по улице. Наступает тишина. Поставив самокат, она повела меня в свою крепость. Прелестная лачужка, по правде говоря. Шикарные ковры, помпезные картины, тяжелая обивка, массивная мебель... Здесь пахло деньгами и затхлостью. Сразу заметно, что горничная на Яве, потому что на всех гладких поверхностях слоями лежала пыль и можно было оставлять автограф.

– Извините за пыль, – произнесла она, – я здесь редко бываю...

Она бросила сумку на диван и сняла перчатки. Тишина и полумрак опьяняли. Царило первоклассное «побуждение к преступлению». Я обнял мою хозяйку за тонкую и гибкую талию, а свободной рукой исследовал корсаж. Он содержал все необходимое для соблазна.

– Как вас зовут, прекрасная дама?

– Гретта!

– Чудесно. Все имена на "а" загадочны, честное мужское слово!

– Вы находите?

– Да.

– А как вас зовут?

– Норбер!

Я ляпнул эту шутку, считая, что от такого имени она разомлеет... Полный порядок... Она подставила мне рот. Губы ее были холодны и тверды. Я поспешил разогреть бедняжек и стал подталкивать красотку в сторону дивана. Она сдерживала маневр.

– Нет, нет! Не так сразу! Не так!