Травля (СИ)

— Мне пришлось сказать… я не хотела! Но он мучил этого человека… ни за что… Я не выдержала! Кэрол и Патрик уехали, чтобы связаться с Джеком Рэндэлом. Накануне она спрашивала у меня номер, по которому я ему звонила в тюрьму. Сказала, что они с Патриком решили вернуться к нему. Что он сможет их от всех защитить.

Исса удивленно приподнял брови.

— Да неужели? — усмехнулся он и покачал головой. — Большей херни я еще не слышал! И зачем ты это выдумала?

Кровь у Торес в жилах похолодела. Она приподнялась, даже перестав плакать, смотря на Иссу широко раскрытыми заплаканными глазами.

— Это правда, клянусь жизнью!

— Поосторожнее с клятвами, милая. За свои слова можно ответить.

— Хорошо, я готова ответить!

— Надо же, какая дерзкая! — Исса резко подскочил и склонился над ней. — Рэндэл сдал ее полиции и отправил на казнь, она боится его до смерти! Это раз. Она знает, что если вернется к нему, мы откажемся от своего обещания не убивать его. И убьем. А она этого не хочет. Это два.

— А три — она его любит! И между прочим, в своем приговоре не винит! Они помирились, когда она была в тюрьме, до приговора, но уже после того, как он сдал ее полиции. Помирились! Они провели вместе три дня! Это все есть в ее дневнике, который она для него писала и просила меня передать ему! А я не выдержала и прочитала. Она писала ему о своей любви, уже приговоренная… после всего… Зачем мне это все выдумывать, врать? Мне-то что до этого? Мне не было никакого дела, потому я и молчала все это время. Ну… и еще она мне, конечно, пригрозила, приказала молчать… иначе, говорит, брошу… Она не любит Нола и никогда не любила. Максимум, что она могла к нему чувствовать — это жалость. Она сама так сказала. Не притворяйся, что ты сам этого не видел и не понимал!

Исса стиснул челюсти, играя желваками. Глаза его горели страшным огнем, которым он, казалось, готов был испепелить Торес.

— Какого хрена ты в это влезла? Тебя это не касается! Ты что, все это ему выложила?

— Ну, не все… Про дневник сказала. И что она к нему уехала.

— Дура! Идиотка! — вдруг взревел он и с силой оттолкнул ее, опрокинув на кровать. — О, почему я вовремя не свернул тебе шею?

— Что?! — ошеломленно прошептала Торес.

— От баб всегда жди неприятностей! Вечно везде лезут, суются! Нет баб — нет проблем!

— Но я только сказала правду!

— Да пошла ты в жопу со своей правдой!

— Я не пойму… ты предпочитаешь, чтобы твоего друга обманывали? Чтобы с ним была женщина, которая любит другого?

— Насрать мне, кого она любит! Главное, ее любит он! Все остальное — неважно! Да что ты знаешь о нем, о Кэрол, о самом Рэндэле? Ничегошеньки! У Рэндэла мертвая хватка, во что бы ни вонзил свои знаменитые акульи зубы — уже не выпустит, будь то баба или что-либо другое, неважно! Даяна и Кэрол тому пример! Но в отличие от Даяны, Кэрол пытается вырваться, избавиться от него. Она любит Нола, по-своему, пусть и не совсем так, как требуется… И да, она его жалеет. А что в этом плохого? Что? В ее жалости нет ничего унизительного. Если хочешь знать, я его тоже всегда жалел… Его есть за что пожалеть, черт бы меня побрал! Ты не знаешь, через что он прошел, как он несчастен и одинок в душе. А я знаю! И Кэрол знает!

— Глупости! Сердце женщины безжалостно к тому, к кому равнодушно… тем более, если в нем есть любовь к другому. Какими вы, мужчины, бываете наивными!

Исса побагровел, ноздри его раздулись.

— Слышь ты, самая тут умная, я говорил тебе, что убью любого, кто будет угрожать его счастью и любви? Видимо, ты об этом подзабыла? Зря. Ой, зря!

— Убьешь? После всего, что между нами было? Но я же люблю тебя! А ты готов убить меня только за то, что открыла твоему другу глаза? Ты у него спросил, хочет ли он сам обманываться в своей любви или предпочитает знать правду? Почему ты за него решаешь? Это неправильно. Он должен знать, как все есть на самом деле и сам решить.

— Рот свой закрой, правильная она какая, посмотрите-ка на нее! Он уже решил, что не может нравится женщинам и никого к себе не подпускал — и он ошибался, потому что всегда нравился, я знал не одну девушку, которая хотела бы с ним завязать отношения! Но проблема в том, что он всегда был упрямым болваном, потерявшем веру в себя и в других, и даже я не смог через это пробиться! Сколько моих усилий и трудов было затрачено впустую! И теперь, когда у него, наконец-то, появилась любовь и женщина, согласная разделить эту любовь, вдруг нарисовалась ты, такая правильная и честная, чертова вершительница чужих судеб, знающая лучше всех, как надо и как лучше! Я, бл…ь, в лепешку разбиваюсь, из тюрьмы ее для него вытащил, в жопу такую влез с полицией, этими фанатиками и прочей всей этой дрянью, не говоря уже о Рэндэле, который с нас никогда не слезет… Поднял на уши серьезных людей дома, чтобы ввезти ее в страну и обеспечить ему с ней возможность быть вместе — и ради чего? Чтобы ты, никто из ниоткуда, в один миг все похерила, спустила в унитаз?

Лицо его исказилось от неудержимой ярости, он поднял руку и медленно стиснул кулак, не отрывая от нее ненавистного взгляда, словно уже представлял, как сжимает ее горло.