Травма

Все девять месяцев ожидания я часто пересекалась с другими беременными в женской консультации. Бесконечные анализы, обследования, осмотры, взвешивания сильно раздражали. А если встречала там какую-нибудь особо окрыленную от счастья девушку с животом, которой не терпелось поговорить со всеми в очереди на тему детей, то желание ходить в поликлинику отпадало совсем. В принципе все эти месяцы ходить куда-то мне не хотелось вообще. Но даже лежать на кровати было не так просто: примерно со второго триместра беременным нельзя спать на спине. И до родов остается только перекатываться с бока на бок и мечтать о том, чтобы вдоволь належаться на спине или животе. Это может показаться незначительным, но такими вот мелкими «нельзя» постепенно ограничиваются все привычные действия. И, как следствие, появляются мысли: если сейчас так плохо, неудобно и нерадостно, то как же будет после рождения ребенка?

Когда мы приехали в роддом, у меня почти сразу начались по-настоящему болезненные схватки. Каждые три минуты низ живота сжимало изнутри настолько сильно, что именно тогда я поняла буквально, что значит «лезть на стену»: именно ее я царапала ногтями, когда могла только выть. Мне было очень стыдно, что я так сильно кричу, но я не могла по-другому. Крик помогал проживать очередную волну боли.

В какой-то момент я услышала пролетающую мимоходом фразу из диалога врача и медсестры: «Как вот раньше женщины в поле спокойно рожали? Она бы точно не смогла». От этого стало обидно. Как будто они взяли и обесценили все мои страдания. А я ведь и не собиралась соревноваться в выносливости с женщинами из прошлого.

Стрелка на часах показывала час дня. Прошло вроде не так много времени, а сил не было совсем. Казалось, что я смогу стерпеть любую боль, если прямо сейчас мне точно скажут, когда я наконец-то рожу. А от неопределенности хотелось рыдать. Хотя, если бы тогда мне сказали, что впереди еще девять часов мучений, не знаю, как бы я это пережила. Все-таки с каждой схваткой была надежда, что вот сейчас осталось совсем чуть-чуть потерпеть – и все закончится.

В роддоме мне не разрешали ни есть, ни пить. А хотелось очень сильно. Впрочем, как и во время беременности, находились люди, которые отчаянно желали проконтролировать мое питание. Фразы типа «тебе же нельзя кофе» или «эта еда вредна для ребенка», думаю, слышали многие беременные. Причем перечень запрещенного у каждого такого советчика всегда разный. Уже позже, правда, я узнала, что на самом деле можно все: и есть, и пить, и рожать в любой удобной позе, если все идет хорошо. Но, видимо, врачам удобнее всем все запретить, особенно если идет поток пациенток и нет возможности уделить внимание каждой.

Во время второй беременности (да, я каким-то образом решилась пройти через это снова) я уже не совершала подобных ошибок и подошла к вопросу родов более осознанно: заранее выбрала людей, которые будут помогать, и продумала с ними полностью план родов. Но в тот, первый раз мне не хотелось ни ходить на курсы для беременных, ни думать вообще о своем состоянии. Я как будто боялась понять и признать, что действительно жду ребенка. Однако от этого нельзя отгородиться, невозможно быть «вне беременности», когда ты уже в положении. Наверное, так проявлялся мой страх ответственности и неизвестности перед будущим.

Беременность была в прямом смысле токсична по отношению ко мне: первые месяцы токсикоз не прекращался. Постоянно преследовала тошнота. Утром, днем, вечером, ночью. Говорят, это необходимо, чтобы организм очистился от всего вредного для ребенка. У меня было стойкое ощущение, что ребенок считает вредной саму меня.

Это походило на состояние, будто я чем-то отравилась, только длилось все не один—два дня, а пару месяцев. Как-то раз меня вырвало прямо на эскалаторе в метро. Могу только догадываться, что обо мне подумали окружающие – живот тогда еще не был заметен.

Часто слышу, что беременных тянет съесть что-то необычное. Меня тянуло обратиться к психологу. Я сходила на одну консультацию, где посоветовали просто ждать родов: природой устроено так, что благодаря кормлению грудью формируется привязанность матери к малышу. Я совсем не была уверена, что, родив, почувствую эту любовь. Откуда ей взяться, если и в беременном состоянии я ее не ощущала? Умом я понимала, что внутри меня растет живой человек. Можно не только увидеть его на УЗИ, но и почувствовать каждое шевеление и толчки ножек. Но это не вызывало никаких эмоций, один лишь страх, что жизнь полностью поменяется, что все мое время теперь будет посвящено только ребенку. А вдруг я не смогу его полюбить?