Травма и душа. Духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию

Молодая женщина, пережившая инцест, была у меня в анализе уже около двух лет, когда стали восстанавливаться воспоминания третьего и четвертого года ее жизни. Каждое воскресенье, когда мать уходила в церковь, отец, пьяный с утра, уводил ее из спальни в подвал, ритуально шлепал ее, а затем, мастурбируя себе, пальцами проникал в ее влагалище. Появление этих воспоминаний вызывало резкое усиление тревоги, у пациентки мутнело в глазах и возникало ощущение, будто бы комната начинала вращаться, поэтому наши возможности исследования этих воспоминаний были весьма ограничены. По мере того как мы медленно продвигались в работе с этим материалом, постепенно становилось понятно, что эти воспоминания были организованы странным образом, все они содержали описание сцен с позиции наблюдателя, находящегося «наверху», иными словами, часть ее личности была диссоциирована и, покинув тело, наблюдала со стороны то, что отец проделывал с ее телом. Однажды на сессии я произнес вслух вопрос, «где» пребывала она сама во время этих диссоциативных эпизодов. Она задумалась на мгновение и затем разрыдалась, после чего с волнением сказала: «Я была на руках у Богоматери». Затем она рассказала, что Богоматерь – она всегда была в одеянии голубого цвета – неизменно предоставляла ей внутреннее убежище в невыносимые моменты, которые ей довелось пережить в детстве.

В этом убежище то, что осталось от личностного духа моей пациентки, обретало безопасность, происходило контейнирование, которого не было в ее реальной жизни в отношениях с реальной матерью. В этих видениях Богоматерь выступала как даймоническая и нуминозная фигура, была ангелом-хранителем, одним из персонифицированных «присутствий», принадлежащих мифопоэтическому базису психе. Она принимала молитвы моей пациентки и оберегала ее целостность во время кризиса – это был трансперсональный контейнер в отсутствие индивидуального.

Мария и младенец на высоте 25 000 футов

Я рассказал эту историю группе психотерапевтов в послеобеденное время на семинаре по травме. Женщина по имени Катарина подошла ко мне в перерыве и сказала, что моя история о «Богоматери» вызвала в ней давно забытые воспоминания о детстве. Из ее глаз текли слезы, когда она кратко рассказывала мне свою историю. Некоторое время спустя я получил от нее письмо по электронной почте, которое содержало рассказ о тех событиях ее детства. Письмо начиналось так:

Уважаемый д-р Калшед, ваши слова стали долгожданным солнечным теплом, растопившим еще один покров моей души. Как вы знаете, теперь это приумножило свет во мне, мое понимание и свободу. Это очень раскрепощает и волнует. Спасибо! Я только однажды и очень давно рассказывала эту историю и была тогда поражена последующим прорывом своих чувств и ощущением освобождения. Большинство людей посчитали бы эту историю невероятной, так что я держала ее в себе. Спасибо, что Вы захотели выслушать и поверили, что это правда. Это позволило мне почувствовать себя не так одиноко.

Катарина родилась в Восточной Пруссии в начале Второй мировой войны. Ее отец ушел на войну, а матери пришлось работать в далеком городе, согласно военным директивам Гитлера. Девочка и ее старший брат жили с бабушкой по материнской линии. Оми (бабушка) была единственной постоянной фигурой в ее детстве, очень любящей и поддерживающей надежду. Вскоре бабушка по отцовской линии забрала брата к себе, и у Катарины не стало единственного товарища по играм. Когда Восточный фронт стал быстро приближаться к ним, она и Оми лишились дома. Ужасные слухи о массовых убийствах распространялись по всей Восточной Пруссии, как лесной пожар, и семья бежала на юг во Фрайберг.