Травник

Обхват ствола несколько метров, крона высока, желудями чуть ли не все вокруг усеяно. Правда, тут любят прогуливаться кабаны, судя по перерытой земле. Сел у дерева, прикрыл глаза став вспоминать, как начертить треугольник познания. Мысленно усмехнулся, сложного там ничего нет, но пока не понимаю, как и что спрашивать. И еще следует придумать место для отвода излишней энергии и очищения картинок, которые при удачном раскладе увижу. Далеко не всегда то или иное растение может что-то показать из окружающей его действительности. Нет, не из-за того, что не обладает памятью, просто та же береза редко живет столько, сколько ель или дуб. Если последние деревья могут прожить примерно одинаковую жизнь, но подход к ним разный. Сосна с трудом рассказывает о прошлом, от нее тяжелее добиться ответа, но легче заставить действовать. Чем это объяснить? Сложно сказать. Дуб легко может прожить в одиночку, под ним чаще происходят какие-то события. Останавливаются путники на отдых, целуются влюбленные…

— Тьфу ты черт! — ругнулся я. — Куда опять меня потянуло? Поцелуйчики и влюбленные?! Вот же бред!

Достал из кармана нож и не вытаскивая лезвие, рукоятью прочертил по земле прямую линию от ствола дуба, сделал круг, увел прямую в сторону, а потом замкнул с начальным отрезком. Получился треугольник, осталось найти что-то для отвода энергии. Можно использовать камень, но его может разорвать, а создавать вместилище для энергии — некогда. Меня устроили пара поломанных деревьев, стволы которых перетащил и разместил на вершине треугольника. Зачаровал, чтобы древесина сопротивлялась огню, а принимаемая энергия разогревала стволы.

Осмотрел полученную конструкцию. Эстетикой тут и не пахнет, наставница бы мне плешь выела, если такой треугольник познания при ней построил.

— Да простит меня Ульяна, — пробормотал я.

И чего спешу? Мог бы завтра сюда прийти, с нужными порошками для собственной защиты, инструментами, чтобы в процессе ничего не сломалось. Тот же поднявшийся в треугольнике вихрь может засыпать прочерченные в почве линии и ударит по мне.

— Покажи и расскажи об этом месте, открой сокрытое, — встал я на отведенную точку, активировал частичку собственного дара и направил ее в древнее дерево по линиям познания.

Неспешно, стараясь ничего не пропустить, начитываю один за другим зачарование, подпитываю их и отправляю в молчаливый дуб. Ответ, как правило, на такие запросы не приходит мгновенно, но ждать пару дней на одном месте не могу.

— Есть! — обрадованно шепчу, когда в голове начинают мелькать образы.

Тонкий ствол, сантиметров десять в высоту с двумя дубовыми листочками. Вокруг трава, а молодой дубок только познает природу. Он впитывает в себя новое, но кроме травы, которая жухнет ничего не происходит, а потом облетают дубовые листочки и наступает зима.

— Ускорься, — шепчу и подгоняю поток изображений. — Этак тут сто лет мне на месте просидеть придется, прежде чем он вырастет до пары метров в высоту.

Стремительно потекло время, но ничего необычного не вижу. Вдалеке блестит большое озеро и в него впадает бурная река, людей тут нет. Но вот замелькали какие-то караваны, проезжающие по дороге всего в десяти метрах и время от времени останавливающиеся у окрепшего дерева на ночлег. Разбойные нападения, когда спящим перерезали горло, трупы свозили к обрыву и сбрасывали вниз. Несколько драк одаренных, из которых все вышли живыми. Появились в отдалении несколько построек, стремительно разросшихся в поселение с массивными воротами. Убегающее семейство из осажденного и горящего городка. Воины в кольчугах, с темными лицами настигают русоволосую дочь зажиточного горожанина, прижимающего к пузу шкатулку. Картинка замедляется, дуб это воспоминание запомнил лучше всего. Жаль не передаются слова, а видны только эмоции. Богатый горожанин валяется в ногах у захватчиков, на девице порвано платье и ее пригибают к земле. Одаренный отдает какой-то приказ, короткий взмах длинного ножа и у несчастной выступает кровавая пена на губах. Темный чародей, обвешанный амулетами, подходит ближе, проводит пальцем по текущей крови и пробует ту на вкус. Нож у нее все еще под сердцем, воин резко делает движение рукой, а одаренный запускает руку в грудную клетку и коротким рывком вырывает трепещущее сердце.

С трудом слежу за картинкой, меня давно уже мутит от происходящего и переполнения негативной энергией, которую отвожу в сторону бревен. Кстати, те уже горят и жар стоит неимоверный. Раздваиваю сознание и направляю в жар поток замедления. Понимаю, что он мало поможет, но даже лишняя минута в треугольнике принесет новые сведения.

А дуб показывает, как зажиточному горожанину сносят голову, одаренный бьет воздушным хлыстом и по земле катится шкатулка, раскрываясь и являя на свет десяток крупных камней на миг, затмивших все вокруг своим блеском. Тонкие железные дротики пробивают железные пластины чужаков. От одаренного они отскакивают и тот пускает вход свою плеть, но она сталкивается с огненным смерчем. Взрыв! Пар окутывает все вокруг.

— Хлыст из подвижной нити льда, — шепчу себе под нос.