Травница

Джеймс и Иден наслаждались чаем и традиционным «викторианским» пирогом с кремом и клубничным вареньем, а Беата, поедая огромный кусок шоколадного торта, рассказывала о школьной постановке, в которой ей досталась роль дерева, но, по ее словам, это было самое главное дерево в лесу, ведь только ему доверили пару реплик за все время спектакля.

– «Тебе сюда, милочка», – скажет оно Красной Шапочке, – процитировала Беата.

Джеймс и Иден внимательно слушали, перебрасываясь парой слов во время паузы, когда Беа ненадолго отвлекалась на торт.

– Вы прожили здесь всю жизнь? – поинтересовались Иден. Джеймс выглядел как местный житель, но производил впечатление человека, который повидал мир, а не только Бартон-Хит.

– Да, я местный, – ответил он. – Учился в Лондоне, проходил ветеринарную практику в Эдинбурге. Потом перебрался в Бостон, хотел посмотреть мир. – Он откусил кусок пирога. – Мне очень нравилось в Бостоне. Год я работал официантом и уже был готов двигаться дальше: следующий год я путешествовал по свету, экономно, но в итоге потратил все сбережения. Мы с моим приятелем Колином прокатились по Америке, были в Азии, Южной Америке и во многих европейских странах, а потом у нас закончились деньги, и мы вернулись по домам. Это было великолепно.

– Звучит потрясающе! Ничего себе приключение! – воскликнула Иден.

– Все получилось как нельзя лучше – мы посмотрели мир, и после этого я уже был готов вернуться в Бартон-Хит и открыть здесь частную практику. Я мечтал об этом с детства, – улыбнулся он. – Джейн, моя покойная жена, – его глаза снова стали печальны, и хотя он говорил с Иден, теперь он с любовью смотрел на Беатрис, – была школьным учителем в соседнем городке Ньюмаркет. Мы встретились на вечеринке. Мы были счастливы, но через четыре года после свадьбы, вскоре после того, как родилась Беа, у нее диагностировали рак. – Иден мысленно перепроверила свои подсчеты – она была права, Беатрис было около года, когда она потеряла мать. Джеймс встрепенулся, словно вышел из забытья. – Прошу прощения. Я вывалил на вас такую мрачную историю. Уверен, вам ни к чему знать о тяготах моей жизни, – смутился он.

– Не извиняйтесь. Я соболезную вашей утрате и рада, что сейчас у вас есть силы говорить о произошедшем. Я совершенно не умею вести пустые разговоры, так что мне гораздо комфортнее, когда вы рассказываете мрачные истории, чем если бы вы заговорили о погоде. Такой я странный человек, – тоже смутившись, произнесла Иден.

Джеймс улыбнулся.

– А вы? Откуда вы родом?

– Что-ж, выросла я на Род-Айленде. Не знаю, в курсе ли вы, но это в паре часов езды южнее Бостона. Хотя нет, если вы жили в Бостоне, то точно в курсе. Отца я не знала, а мама до сих пор живет в том доме, где я родилась. Я закончила колледж и аспирантуру в Нью-Йорке, где сейчас и живу. Или жила. Я профессор, преподаю историю в крупном университете. А здесь я для того, чтобы… – Она замолчала. «Отдохнуть» было неподходящим словом. На самом деле она и сама не знала, что делает в Бартон-Хит, но была уверена, что хочет здесь быть. – Наверное, останусь здесь на какое-то время. Может, на год, или больше, пока не знаю. У меня были отношения, но у нас ничего не вышло, и когда бабушка умерла, я решила пожить здесь немного.

Она не стала упоминать, что была помолвлена и что застукала жениха в постели с другой. Это был не тот разговор, который стоило затевать под тентом чайного стенда, несмотря на то, что они с Джеймсом были откровенны. Оба посочувствовали друг другу, ведь они оплакивали былые отношения. Но потом они переключились на бытовые темы: деревня, работа, что кому нравится или не нравится, – и могли бы болтать часами, если бы непоседливая Беатрис не захотела наконец выбраться из-под навеса и побегать.

– Чего еще стоило ожидать после того, как она слопала огромный кусок торта? Пусть растрясет съеденное, – засмеялся Джеймс, и они встали из-за стола.

Иден не хотела навязываться:

– Пойду домой, и спасибо за все. Было приятно посидеть с вами обоими. – Она посмотрела на Беатрис с улыбкой. Отвязав поводок Велли от ножки стула, под которым лежал задремавший пес, она попрощалась.

Она уже пошла по направлению к дому, когда кто-то сзади легонько сжал ее локоть. Джеймс ее догнал.

– Один вопрос. Не хотите поужинать вместе в выходные? Я имею в виду – у вас здесь еще не так много знакомых… ну, или, ну я… просто хотел бы с вами поужинать. – Он смущенно улыбнулся, от чего стал похож на школьника, а не на сорокалетнего мужчину.

– С удовольствием! – выпалила Иден еще до того, как он успел закончить фразу, и пожалела, что так быстро выказала готовность прийти. У нее никогда не получалось играть роль сильной и независимой женщины.

– Отлично! – воскликнул он с тем же энтузиазмом и быстрым шагом поспешил обратно к Беатрис, но обернулся: – Я позвоню!

Она чувствовала тепло на локте в том месте, которого касалась его рука, и до сих пор ощущала нежное прикосновение его пальцев. Она смотрела, как он легкой походкой, вприпрыжку пересекает лужайку.