Травница

Она ненадолго сделала паузу, высунула голову в маленькое окошко и огляделась. Соломенный настил крыши лежал толстым слоем по бокам от окна. Иден слышала кудахтанье куриц и вдыхала запах дыма. Она чувствовала себя полностью счастливой и умиротворенной, как всегда, когда бывала в Англии. Почти все здесь было полной противоположностью Нью-Йорку, и очень подходило самой Иден, и теперь она еще раз поняла, почему покинула Манхэттен. Дома вокруг были старыми. И в Англии их не всегда сносили или модернизировали. Жизнь здесь текла медленнее, и не было ничего страшного в потертых коврах или дырке в свитере. Люди останавливались и заводили разговор друг с другом под навесом сельских магазинчиков.

Из окошка второго этажа Иден видела верхушки нескольких старых каменных домов, за которыми ложились ковром зеленые холмы, разделенные низкими каменными оградами, между которыми виднелись белые пятнышки овец. Справа вдалеке стояла церковь из серого камня, образец нормандской архитектуры двенадцатого века, с квадратным основанием, и окна ее смотрели на старое кладбище. У деревни словно была душа, богатая, настоящая, и, покоренная видом, Иден закрыла глаза, глубоко вздохнула и улыбнулась.

Через несколько минут Иден уже смотрела на пустой экран компьютера. Она сделала глубокий вдох и напечатала: «История знахарства в средневековой Англии». Она понимала, что лучше было бы добавить в заголовок книги побольше конкретики, но по опыту знала, как трудно начать, поэтому просто напечатала название и перешла к первой главе.

Пальцы Иден летали по клавиатуре, она печатала без остановки почти час. Удивительно, как много фактов она, оказывается, запомнила за годы работы в университете. И понимала, что ее книга станет отличным лекарством от бессонницы; если информация в ней будет подана сухо – значит, надо чем-то разбавить текст.

«Нужно найти истории из жизни реальных людей, с которыми могут ассоциировать себя читатели. Но где и как это сделать?»

Не представляя, с чего начать поиски, она закончила писать и спустилась вниз за чашечкой чая.

Рутина должна успокоить Иден: она будет часами писать книгу, прерываться, чтобы выпить чаю и погулять по деревне. Если все пойдет по плану, такое времяпрепровождение поможет ей справиться с болью, которую она пыталась оставить в прошлом, с болью, которая эхом отдавалась во всем ее существе. Оглушительная, она не имела имени, но жаждала внимания Иден, которая вряд ли смогла бы понять, от чего конкретно ей так тяжело. И все же, когда Иден писала, гуляла, отдыхала, она была счастлива, и для нее это значило, что не стоит вглядываться во тьму внутри себя.

– Это рай, мам, – сказала Иден однажды вечером, сидя перед горящим камином. – Я уже и не помню, когда в последний раз была такой расслабленной. – Она удовлетворенно вздохнула и сделала глоток вина.

– Согласна. Я тоже давно не видела тебя такой, – проговорила ее мать шутливо. – И я чувствую то же самое. Конечно, это странный отпуск, причиной которого стала смерь близкого человека. Но все же как хорошо, что мы можем как следует отдохнуть, и не удивительно, что мы с тобой так расслабились. В Англии мне всегда хорошо. – Она подняла свой бокал вина, словно произнесла тост.

– Если все так, – рассуждала Иден, – то я думаю, тебе нужно остаться здесь со мной. Если не на год, то хотя бы ненадолго.

Сначала Сьюзан не ответила. Она смотрела в огонь и несколько минут молчала. Сьюзан была рассудительна и осторожна в решениях, и Иден ожидала, что она сразу ответит отказом, но мать медлила – хороший знак.

– Не знаю, Иден, – наконец произнесла Сьюзан. – С одной стороны, в больнице я сказала, что вернусь через две недели. Ты меня знаешь, я держу свое слово. Но говорят… – Она замолчала и снова посмотрела на огонь, словно ответ лежал в танцующих языках пламени. А может, и лежал. – Я думаю, потеряв мать, я осознала, что жизнь конечна. Звучит глупо, потому что все мы все знаем, что это так. А я к тому же медсестра и много раз видела, как умирают люди. Но вот что забавно: приходит очередь твоей собственной матери, – это другое. По крайней мере для меня, – продолжила она. – Я не собираюсь внезапно скатиться в кризис среднего возраста, или что там еще бывает в таких случаях, но ее смерть заставила меня задуматься. Так вот, это была долгая прелюдия к тому, что я на самом деле хочу сказать: останусь-ка я ненадолго. Но уж точно не на год! – добавила она быстро, когда Иден прыжком соскочила с дивана и ринулась ее обнимать. – Просто ненадолго останусь. – Она улыбнулась и крепко обняла дочь.

В итоге мать Иден сдала свой билет на самолет и осталась еще на три недели. Неслыханно для надежной, предсказуемой Сьюзан; казалось, когда умерла бабушка и в дом явился Питер Пинли-Смит, Сьюзан отбросила все сомнения, а Иден только это и было нужно.