Травоядный. Том I

— Второй — в первой шеренге, шестой и восьмой — во второй, третий в третей: никто из них не набрал сотни плодов за отведенное время, — ответил он.

— Ох, ну тогда… — он не успел закончить, заяцид из первой шеренги бросился на него сродни удару молнии вспахав землю под лапами.

Не знаю на что он рассчитывал, но даже будучи безумно быстрым, через мгновение он упал поглощаемый изнутри адским пламенем вырывавшимся из всех его отверстий… ох… буквально. Следом к нему присоединились те, которых назвал Хорт. Вонь горелой шерсти и плоти распространилась между шеренгами куда сильнее нежели в прошлый раз, но никто не двигался, словно понимая: дело сделано — мы уже не так полезны. Да и кандалы они не замкнули обратно, те всё ещё валялись у ног каждого, дразня попыткой сбежать.

— Это был очевиднейший исход, ничего не сказать, — пожал плечами Фиро, его обгорелая рука, светящаяся алыми разломами, медленно гасла. — Вам известно — лентяи и трусы не достойны жить на земле Дигора первого хищника, первенца Всесоздателя! — сказал он возвышенно, и может другие не поняли, но я уловил в его интонации — и комичность, и усмешку, и раздражение, — Хорт, а что там по тому парнике что нас задерживал? — он взглянул на меня, а я на него, не отводя глаз от его безвеких глазниц.

— Стоять двадцать шесть плодов. — коротко ответил койотид и поклонился, он вообще постоянно кланялся.

Я выдохнул. Мне всё ещё хотелось бы прожить немного дольше, и умереть не так глупо. Хотя, судя по тому, как тут обращаются с подобными мне — это будет куда труднее чем я представлял.

— Ладно, зайки, пора домой. Вы знаете, что делать, —сказал Фиро.

Мы вновь надели кандалы, а те сами по себе сжались у нас на ногах. А в это время, сбоку показалась другая группа зайцев, с громадными рюкзаками-мешками за спиной. Выходит, не нам тащить это всё. Хотя я не очень понимал, с чего они проявляют такое милосердие. Куда выгоднее было бы использовать нас, ведь всё равно назад идём. Но вот только стоило мне сделать шаг, как я всё тут же понял…

Ноги казались каменными, тяжёлыми и неподвижными. Мне приходилось прикладывать все силы что бы просто идти, правя словно чужими конечностями, ещё и совершенно не подходящими. Голова начала болеть, вески пульсировать, озаряя разум вспышками. Я чувствовал, как падает давление, словно я вот-вот потеряю сознание, кровь стыда в жилах.

— Как тебе отдача? — с улыбкой спросил Алем.

— Будто не срал три недели, а если посру — сердце остановится. — красочно описал я свои ощущения.

— Хахаха! А вот это хорошее сравнение! — засмеялся долговязый, — Стрёмно в первый раз, кажется, будто вот-вот лапки опрокинешь. Но не боись, если ещё не помер, значит всё будет нормально. Ты вообще никогда меры не знал.

— Хочешь сказать, что от этого дерьма реально можно сдохнуть? — спросил я нахмурившись.

— Естественно. Твоё нутро разгоняется до предела, и стоит немного за него заступить, и всё. В этом то и суть, — объяснил он, — Если не дойдёшь до придела — не сумеешь собрать сотню плодов, а если перейдёшь, то ты уже понял. А отдача…

— Я понял, — перебил я, — значит эти ублюдки специально так гоняют нас. Доводят до предела, мы схватываем перегрузку организма и затем какое-то время восстанавливаемся…

«И в это время сил на побег нет, стоит попытаться также разогнать тело, и всё… — понял я, — Перестраховались значит. Не удивительно, с такими способностями сбежать не трудно, если управиться с кандалами. Но всё становится сложнее если риск умереть при побеге не меньше, чем хотя бы попытаться сбежать. Пусть у них звериные морды, но изобретательностью они не далеко от людей»

— Че это, говоришь как Лита… — удивился Фирс.

Ох, я и забыл, что этот Декс не должен быть так осведомлён о различных терминах. Нужно быть потупее. Я уж с этим справлюсь.

— Слушай, Фирс, а кормят нас когда? — резко сменил я тему.

Хотя уже предполагал, что после работы, один раз и в большом количестве.

— Дак вот, сейчас и покормят. Придём в лагерь и поедим! — с воодушевлением сказал он, — И персик же тоже, это я тебе скажу, штука знатная, дорогая. Отдачу на раз снимает! — он тут же впился зубами во фрукт и блаженство растеклась по его лицу.

Я же с подозрением посмотрел на белый персик, покрытый лёгким пушком. Меня беспокоило что это мог быть какой-нибудь наркотик способный на раз подсадить на крючок как того же Сафила. Но поразмыслив, пришёл к выводу что это навряд ли. Меня проще избить для покорности, да и выросший в неволе… и они не станут так ими разбрасываться если с таким усилием их добывают.

Ладно, попробуем.

Я укусил раз, другой. Нежная мякоть, сочный и сладкий. Но нечего такого я сначала не ощутил, но затем, боль из мышц начала медленно уходить. С каждым новым укусом я ощущал как деревянные мышцы вновь приходят в себя. И даже больше: связки и сухожилия, кровообращение и энергичность, изменения происходили со всем телом. Этот фрукт не просто восстанавливал силы, он напитывал моё тело и заполнял пробелы.