Травоядный. Том I

— А кандалы, госпожа Тата? Они же сами собой расширяются и сужаются, не уж то и это в этой кузнице делается? — с обожаемыми глазами спросил я, с трудом сдерживая рвотные позывы от кислой вони пота.

— Ну нет. Кую-то я их тут, а вот чары… — она замолкла, и маленькие глазки на мгновение кинули на меня подозрительный взгляд. — Ты, эта, узнаешь ещё много чего, если помощником хорошим будешь. Я ведь весьма добра к тем, кто хорошо работает, — сладко произнесла они, и глаза её скользнули по моему телу. — И кажется мне — язык у тебя будь здоров, раз ты так любишь разговаривать.

С трудом сдержав рвотные позывы, я сделал самое приветливое из всех возможных лиц и сказал, смягчив свой голос до смертельной приторности:

— Я постараюсь хорошо работать, — и прошептал: — Очень… постараюсь.

Её тут же бросило в жар, она развернулась, пряча лицо.

— Прекрасно, вот сегодня и начнём! — пылко ответила она.

Надо быть осторожнее, слишком спешу. Но зато я узнал, что это она куёт кандалы, но не накладывает эти… чары. И о том, что ей не стоит об этом много говорить. Надо постараться выудить из неё столько информации, сколько возможно. Пока я её не убил… Или она меня.

«А ещё, по-видимому, в этой стране есть аристократия, хотя не уверен, что она является основой государства. Всё-таки они говорят об „империи“, значит, всё должно быть немного сложнее. Впрочем, рода и кланы вполне логичны в мире, где сила во многом определяется с рождения, — размышлял я, смотря на голую спину кабанихи, покрытую короткой шерстью».

— А Чёрный коготь — это сильный дом? — задал я очевидно тупой вопрос, и хряк посмотрел на меня соответственно.
— У вас там в бараках вообще ничего не знают? Ужас! Так просто не должно быть! Дом Чёрного когтя — первый дом Тирса! И пусть наш город находится далеко от столицы, но о нашем наместнике слышно даже там! Его называют следующим избранником Дигора первого Хищника! Пророчат… — она подошла ближе и ухватила меня под локоть своими влажными руками с короткими толстыми пальцами, оканчивавшимися тёмными когтями, будто небольшими копытами, — титул следующего Святого Императора. Тирс-од-Зейн был маленькой деревушкой, неспособной разрастись из-за Тварей, устраивавших свои набеги, но только до того, как Арис стал во главе дома, будь спокойна душа его брата — Линдоса. К восемнадцати он уже сумел расчистить прилегающие районы, изгнать Тварей из первого круга и наладить добычу древесины и белых персиков на юге от Тирса, и разработать несколько хороших месторождений на севере, — с глубочайшим почтением рассказывала она, то и дело прижимая меня ближе к себе. — Сейчас ему тридцать три, и он является одним из богатейших зверлингов Святой Империи Дигор, да и с каждым годом его позиции всё крепчают. Десятки его посадников на севере платят ему, пополняя казну. Его птицлинги на службе чуть ли не у каждого Рода южной части континента.

— Значит, он правит в этих землях? Так быстро из деревушки к такому городу… Он, наверное, невероятный зверлинг, — поддакивал я.

Мы переступили порог следующей комнаты. Я слышал, как свинота пыхтела от натуги, она шла безумно медленно, и каждый раз я с опаской краем глаза следил, чтобы она не опрокинулась на меня и не раздавила, будто декоративную собачонку.

— Конечно! И дело не только в его разумности и дальновидности. Он невероятно силён. А его сражения отличаются изящностью и невероятной грацией… — Я почувствовал, как она задышала тяжелее, — И он изменился очень быстро, я слышала, что раньше он не выделялся особыми способностями. Без сомнения, он был поцелован Дигором. Двойной… Не важно, — она, похоже, опять чуть не сболтнула лишнего.

«Много же секретов у наших хозяев от своих глупых рабов. Такая осторожность впечатляет», — подумал я.

В следующей комнате виднелись запасы каменного угля в сбитых из досок коробах и стройно уложенные ряды поленьев. А затем, в следующей — самой большой, сама кузня: массивная печь располагалась в самом центре, в ней тлел уголь, сбоку стояли большие меха и рядом же несколько чанов с водой и наковальня. Рядом стояла стойка с молотками и щипцами, в жаре утопала раскалённая кочерга.

Сбоку, у одной стены, располагались шкафчики и стол, на котором, помимо мелких инструментов, виднелись полусгнившие объедки и обмусоленные косточки. Около дальней, за печью, я увидел стойку с только изготовленными инструментами: пилы и серпы, короткие ножи и различная стальная утварь. Оружия, естественно, не было.

Хотя на что я надеялся…

У правой стены стояла громадная стальная кровать с засаленным тряпьём сверху, целой грудой тряпья, несколько скрученных одеял заменяли подушки. Около кровати стоял деревянный стол из необработанной древесины, весь покрытый пятнами и сколами. На нём стояла мутная бутылка и два железных стакана, покрытые окисленными серыми разводами и рыжей рябью. Туда меня и повела Тата. Она сразу рухнула на кровать и ладошкой похлопала рядом, призывая меня присесть. Я сделал, что велено.