Травоядный. Том II

— Будь ты проклят… Чёртов заяц! Если ты выжил… Если я ещё встречусь с тобой, — его лицо исказилось, обрело жестокие, хищные черты, — Я убью тебя, ублюдок!

— Тебе стоит быть осторожнее в выражениях, волк! — бросил кто-то сбоку от Хорта, и тот дёрнул головой.

Рядом стоял крепкий тигрид с длинным шрамом, рассекающим морду, проходящим поверх слепого глаза, в широкополой шляпе и льняной рубахе, подпоясанной толстым ремнём с висящей саблей. Хорт знал и как его звали, и кем он тут был: квартирмейстер Хант Одноглазый, второе лицо на корабле. Так что он аккуратно прикрыл лапой разбитую доску. Хант отвечал за всё, что происходило на корабле, судил и командовал. Он был тем самым жестоким голосом капитана, его разящей рукой и стальным кулаком!

— Думаешь меня провести? Мой один глаз как твои десять! — бросил он серьёзно, но без злобы, — За это с тебя ещё пять золотых или пять минут у столба.

— Занесу. — просто ответил Хорт.

Ему довелось видеть в первый же день на судне прилюдную порку какого-то матроса из медведидов. Громадного, с жёсткой шкурой и озлобленной опалённой мордой. Но вся спесь сошла с него после первого же удара Ханта! Его плеть рассекала плоть до костей! Крики бедолаги сотрясали мачты, а кровь залила палубу, которую он же потом и чистил.

— Кого собрался убивать? — спросил Хант, даже не смотря в сторону Хорта, наслаждаясь морем, словно оно ему не приелось за многие года.

— Не важно, — ответил Хорт, он теперь рассчитывал научиться говорить меньше, как и доверять.

— Только не у меня на судне! А то отправишься кормить рыб! — гаркнул Хант своим грубым, жёстким голосом.

— Не привык гадить там, где ем.

— Ха-ха-ха! — смех у него был булькающий, призывной. — Хорошее выражение! Запомню!

— Когда мы прибудем к землям Центрального континента? — спросил Хорт, оставив без внимания его весёлость.

— Сдался тебе этот паршивый край! Взгляни вокруг! Все при работе, сытые, кошели набьются, как товар доставим! Не жизнь, а сказка! — почти что пропел квартирмейстер. — Ты как на борт взошёл, так я сразу понял, не сухопутный! Салаги как поднимутся, так их полощет дня три! А ты даже ходишь, будто никогда с борта не сходил!

— Когда мы доберёмся до земли? — вновь спросил Хорт, сжимая челюсть, ему сейчас было не до пустых разговоров.

— Якорь мне в зад! Видишь! Другой бы квартирмейстеру вопрос бы не повторял! А у тебя яйца как у морского дьявола, а не крысы портовой! — с одобрением прогремел он. — Ты подумай, парень! Жизнь на суше — то ещё дерьмо! Пашешь как проклятый, а об тебя благородные ноги вытирают! А тут кровь твоя — что ссаньё китовое! Голова, сердце и яйца, и всё, море тебя обласкает, карманы набьёт и сиську в руку всунет!

Хорт вздохнул, подавляя в себе гнев. Он встал и собрался уходить, понимая, что Хант, похоже, не хочет отвечать, либо не может. Но ещё немного, и он плюнет на положение одноглазого. Его злость, боль и печаль требовали выхода! И единственное, что могло бы утешить его хотя бы ненадолго, то же, что и у всех мужчин: женщина, выпивка или битва. Пить на этом корабле запрещалось под страхом плети. Из женщин на судне была лишь его сестра, а драка… откровенно самоубийственна. В море другие законы. Тут на дуэлях не бьются. А за борт — путь недолгий. Жизнь сухопутного на судне — что жизнь травоядного на суше.

— Прошу прощения… — проговорил Хорт сквозь зубы.

Хант смерил его довольным взглядом, словно псарь, оценивающий гончую, что-то прикинул в уме и зашагал в сторону основной палубы. А Хорт решил спуститься в каюту, подальше от разговоров. Там его ждал бурдюк с вином и надежда, что он сумеет приглушить боль.

— Ко-о-о-орабль на горизонте! Ко-о-о-орабль на горизонте! — оглушительно прокричал звонарид, сидящий в вороньем гнезде.

Хорт схватился за уши, перепонки тут же разразились болью! Но палуба не разделила его страданий, вместо этого все засуетились, квартирмейстер влетел по лестнице на ют, ухватил подзорную трубу и впился в белёсое марево горизонта. Послышалось недовольное бурчание капитана, прожжённого рубаки с буйным характером и телом, на котором едва ли нашёлся бы лоскут кожи без шрама. Он выскочил из своей каюты, натягивая штаны и спеша на ют. С тем же дверь позади Хорта распахнулась, и показался лысый грифид, спешно толкнувший койотида и хлопнувший крыльями, вспорхнув к горластому юнге.

«Что происходит? Почему все так всполошились⁈ — подумал Хорт, дёргая головой на бегающих матросов. — Это же торговый корабль, и мы ещё в водах Империи! Сюда ни один пират бы не сунулся, по разговорам моряков!»

И тут он услышал хриплый, но достаточно громкий голос навигатора-грифа сверху:

— Рейдер!

Атмосфера на судне тут же изменилась, Хорт почувствовал гнетущее давление, возбуждение с налётом страха! Лица моряков изменились… Совсем как у… хищников перед дуэлью.

— Спускаем все паруса, курс по ветру! Водные пусть несут нас как могут! Остальные элементные — на нижнюю палубу! Сухопутников в грузовой трюм! Бабу мою не трогать! — его крокодилья морда ожесточилась, глазки сверкнули буйным пламенем. — Остальные пусть готовятся сойтись якорями!