Треба

– Ууу, какая холодина!

– Плыви! Не стой на месте!

Пару минут честно отбарахтавшись, почти выскочила назад, где я тут же начал насухо её вытирать смешным полотенцем с уткой.

– Ну как?

– Отлично! Завтра ещё пойдём с утра?

– Запросто. Какие планы на день?

– Наст… Гайка звала загорать.

– Замечательно. Теперь будем в два раза внимательнее за вами следить.

– Это ещё почему?

– Потому что Гаечка любит принимать солнечные ванны без одежды. Из-за этого она к нам и попала.

– Ничего не понимаю.

– Однажды прибегает к нам в лагерь красивая полуодетая девушка, бросается к единственному находящемуся там Дуче с криком о помощи. Следом за ней вламываются два каких-то кавказца с недвусмысленными намерениями забрать понравившуюся им «вещь». О чём тут же, с угрозами и матом, сообщили. Ну, Дуче парень спортивный. Схватил, что под рукой было, и не избежать побоища с непонятным исходом, как вдруг бесшумно за спиной «красауцев» появляется Пуся. Дуче расслабился и попросил повторить, что они вначале с ним сделают, а потом с этой девушкой, а то не расслышал. Наши «горные друзья» в красках ещё разок живописали.

– Сильно их били?

– Неа. Обернувшись, они сразу дали в тапки. Еле одного поймали. Ну, накостыляли маленько, не без этого. Объясняли, так сказать, наши традиции. Нельзя, мол, руками хватать всё, что в голову взбредёт. Но без вдохновения. Тот, который больше всего кривлялся, быстрее всех и бегал.

– А чего они к ней привязались?

– Случайно увидели её Бог знает в какой глуши. Она туда забирается, чтобы никому не мешать. А вот что они там делали – вопрос.

– И что?

– Решили, что они настоящие джигиты. Те ведь берут себе силой то, что им нравится. Забыли, видать, что рядом и нормальные люди могут быть.

– Кошмар какой.

– После этого случая она каждый год с нами. Ну что, согрелась? Пойдём обратно.

– Пошли. А самый тихий и спокойный из вас?

– Валера, – уверенно сказал я, – он учёный, кандидат каких-то наук. На самом деле его зовут Костик.

– У меня голова кругом.

– Так получилось, что когда мы в первый день общались, его весь вечер называли Валерчиком. Понятия не имею, почему. Так вот, когда все собрались расходиться, он вдруг тихо говорит: «Вообще-то меня зовут Константин». Немая сцена. Что двигало человеком, которого несколько часов называли неправильным именем, признаться об этом в самом конце – непонятно.

По возвращению нас встретил Мажор.

– Привет, Шаман, ты это, в общем то… Мы после завтрака, типа, душ делать будем. Ну и ты того… Не теряйся…

– Само собой. Как спалось?

– Да как, – Мажор усмехнулся, – нормально, в принципе, но есть один нюанс.

– Какой?

– Сало. Да, типа, как бы не он сам, а его манера спать.

– Ну.

– Он, походу, лунатик, или что-то типа того. Обычно открывает глаза и начинает делать что-нибудь. Спрашиваю – ты чё? Морковку ищу, говорит. Зачем? Ну как же, её нужно отдать сантехнику нашему, дяде Паше. На кой? Сейчас же ночь! Ты не понимаешь, говорит. Сейчас, типа, какое число? А я помню? И вот такого плана приключения почти каждый день. Причем, смотришь на него – глаза открыты, говорит связно, только бред какой-то. Наутро ничего не помнит. Просыпается отдохнувший и весёлый. А я с кругами под глазами, как у панды. Вообще как будто не спал, а рефрижераторы с морожеными тушами разгружал. Я ему говорю – ты меня однажды ночью прирежешь. Решишь, что я, типа, какой-нить циклопод. Чпок, и расследователям паранормального куча работы. «Скажите, а чего это он после убийства бегал по лагерю и звал убитого, утверждая, что уже уконтропупил его похитителя?»

На завтрак был салат из свежих овощей и каша. Почему-то все это незатейливое яство показалось жуть каким вкусным. Наверное, потому, что вся еда, в отличие от городской, имела вкус и запах.

Подкрепившись, а после вымыв за собой, а иногда и за соседом, посуду, все разбрелись по своим делам. Я, как и обещал, пришёл к парням. Спустя пару часов мучений миру явилось вполне кондиционное нечто с гордым названием «душ». Хотя, из подручных материалов, буквально, из навоза и палок, как можно было сделать лучше? Стоит крепко? Да. Испытание на просвет выдержано? Да. Годится. Барчуков нет. Бывает и хуже.

Мажор, отойдя на пару шагов, прищурившись, дал чёткую и ёмкую характеристику: «Шикардос, пацантрэ!»

Далее мы были предоставлены сами себе. Побродив по лагерю для того, чтобы убедиться, что Лены нет, я завалился в гамак в теньке. Даже сквозь листья деревьев и закрытые веки, радостное солнце пробивалось с невероятной лёгкостью. Хорошо. Спокойно. Жарко только. Полностью расслабив все тело, я погрузился в полудрему. Снились чайки, которые инспектировали наш душ и отказывались подписывать акт о приемке объекта. Я бродил за ними по пятам, нудно бубня: «Вы посмотрите, какой фасад! Только на него ушла треть расходников!»