Треба

Скорее всего, это все же была крепость, решила для себя Арма. А поселком ее называли из-за того, что крепостью не владел какой-нибудь урай или вождь племени, да и дворца, как оказалось позже, внутри не оказалось, хотя все здания, даже самые бедные домишки, были сложены из камня, различаясь только его цветом. Но уже внешние укрепления развеивали мысли о том, что прогулка по Запретной долине будет веселой и легкой. В отсветах садящегося солнца, да с учетом холма, на который взбиралась выползшая из болота дорога, каменные стены поселка, тянущиеся не менее чем на четверть лиги, вздымались выше окрестных деревьев. Вот только башен у странной крепости не было, хотя башнями можно было счесть и выступающие вперед четырехгранные бастионы, пусть даже они не решались подняться выше самих стен. Только коньки самых высоких домов поднимались над ними.

Дорога подходила к самым воротам крепости, но прежде чем нырнуть в них, делилась на три. Две из них разбегались в стороны под стенами, а одна заходила внутрь. У ворот стояли воины в кожаных потертых доспехах и с лицами, затянутыми серой тканью. Только глаза их были видны, но лучше бы их не было вовсе. Глаза были без зрачков.

Арма втянула ноздрями приглушенный запах тлена и прикусила губу. Воины действительно напоминали мертвецов, как если бы их заставили уже после смерти разомкнуть веки, навесить на себя доспехи и взять в негнущиеся пальцы мечи и копья. Впрочем, пальцы воинов сжимали оружие крепко, а страшные глаза были широко открыты и даже порой шевелили веками. И все-таки стражи крепости были не более живыми, чем выщербленные временем камни в ее стенах. Воинов было более двух десятков, но распоряжался на воротах невысокий седой горожанин в сером плаще. Он кланялся каждому, начиная с Непиша, и каждому произносил одно и то же:

— Добро пожаловать в Танату — поселок оракула и честных горожан. Все споры и ссоры на территории города разрешаются только по правилам, установленным оракулом.

Помимо повторения утомительной скороговорки, горожанин снимал с плеча черные ленты и надевал некоторым путникам их на шею. Свою ленту получили Эша, Илалиджа, Вериджа, Тиджа, Кай и Арма.

— Что это? — прошипела сквозь зубы Арма.

— Здесь все построено на магии, — объяснил Кай. — Каждый шаг любого обитателя Запретной долины связан с обрядами и амулетами, поверьями и заклинаниями. Лента означает, что оракул признал за тобой способность к колдовству. Внутри городских стен оно запрещено.

— Но как оракул мог узнать о моих способностях? — не поняла Арма.

— Зачем ему узнавать? — удивился Кай. — Ему достаточно взглянуть на тебя. Он посмотрел, увидел — и отметил тебя лентой.

— Так это был оракул? — оглянулась Арма.

— Это он и есть, — кивнул Кай. — Его зовут Наршам. Запомни, в какой бы поселок или городок мы ни попали, главным всегда будет колдун. Или староста.

— Так он еще и колдун? — округлила глаза Арма.

— В первую очередь, — кивнул Кай. — Но переговорить с ним мы сможем только завтра. Ты посматривай по сторонам, тут интересно.

Если даже все, что видели глаза Армы, и было мороком, с чем бы она не согласилась никогда, то фантазия у заклинателя всего действа била через край. Поселок оказался не большой деревней в каменных стенах, а маленьким городом. Почти сплошь небольшие, сложенные из темно-серого камня дома образовывали идеально прямые улицы, которые сходились на довольно обширной площади, где имелись и торговые ряды, и несколько внушительных сооружений, напоминающих караван-сараи, и каменная вышка стражи, и что-то вроде ажурного, вырезанного из твердого дерева шатра, и опять торговые ряды, и какие-то палатки и навесы. И все это пространство заполняли обычные горожане. Ходили, сложив руки на животах, почтенные мастера, сновали подмастерья, перекрикивали друг друга горожанки, бегали стайками ребятишки, и никого почему-то не беспокоило, что на каждом углу по двое, по трое, а то и по пятеро стояли молчаливые воины, показавшиеся Арме ожившими мертвецами.

— Они не мертвые на самом деле, — обернулся Кай к спутнице. — Но и не живые. Ни то и ни другое. Это куклы, надетые на руку. Оракул повелевает ими. Видит их глазами. Слышит их ушами. Заставляет их двигаться. Препятствует тлену пожирать их плоть.

— Но их много! — удивилась Арма.

— Примерно сотни три, — кивнул Кай. — Но он очень сильный колдун. Очень. Если вдруг окажется, что в его облике скрывается сиун, нам придется очень трудно. Может быть, слишком трудно. Пока он так и не явил себя. Но я точно знаю, что он не только делает своими слугами мертвых или смертельно раненных, он может больше.

— Ты хочешь сказать, что, когда я с ужасом рассматривала этих уродцев, он видел мой ужас? — воскликнула Арма.

— Скорее всего, — согласился Кай. — Но не думай, что ты сможешь поговорить с оракулом, если станешь разговаривать с мертвыми воинами. Оракул говорит с гостями города только утром и только вон в том резном шатре.

— С каждым? — спросила Арма.