Требование дракона (ЛП)

Фигор кивает. Он не спрашивает нужна ли мне помощь. Он рявкает на новобранцев, чтобы они заняли себя в его отсутствие, поскольку следует за мной с послушником.

Послушник ведёт нас в крайнюю левую и самую маленькую половину Вьяка. Мы торопимся вовнутрь через вход у основания и вверх по каменным лестницам. Прямо у входа в пещеру стоит небольшая группа людей-секан. Некоторые окружают самку, которая стоит на коленях на полу, дрожит и громко плачет, закрывая руками лицо. Звук знаком, наполнен глубокой грустью и потерей. Моя каха плакала точно так же. Плотная тяжесть образуется в моей груди, так как воспоминания, которые отказываются оставаться погребёнными, раскопаны.

— Это мать, — тихо говорит послушник. — Она нашла их.

Я киваю.

— Оставайся с ней и успокой. Мы с Фигором позаботимся об остальном.

— Да, Та Конай, — говорит он и кланяется, прежде чем двигаться к плачущей матери.

Другой секан приветствует меня с уважением, когда я прохожу мимо, их черты торжественны. Мы с Фигором вошли в пещеру. Костёр для пещеры не горит, поэтому она мрачная, и прохлада повисла в воздухе. Дом скромный и не так ярко оформлен, как некоторые другие в Секе. Меха изношены от чрезмерного использования, как будто они не были заменены годами, мебель скудная. Тем не менее, он чист и ухожен.

На полу лежат две фигуры, мужская и женская. Мои пальцы сжимаются в кулаки по бокам. Самый маленький из них — самец, является одним из младших товарищей моего раха. На месте молодого самца я представляю Зави, и это усиливает мой гнев.

Фигор ругается себе под нос. Мы оба грозные воины, которые сталкивались со смертью, бесчисленное количество раз, которые забрали жизнь других, которые стали свидетелями ужасных способов, как может закончиться жизнь.

Но это, всё ещё тревожное зрелище двух молодых душ, слепо смотрящих на каменный потолок, их губы расслаблены, как будто их последние звуки были криками.

Ещё хуже думать, что их мать, которая перенесла боль, чтобы дать им жизнь, обнаружила их таким образом.

Становясь на колени, я направляю часть своей энергии на ладони и создаю сафур. Яркий шар тёплого света располагается в моей ладони, когда я исследую дракила. Они оба бледные. Намного бледнее, чем обычно для секана. Солнце не так дружелюбно к нам, как к более теплым регионам Рур, таким как Андрасар, но ни один здоровый секан не выглядит, таким же белым, как снег, как эти дети.

— Почему их губы такие синие? — спрашивает Фигор. Он указывает на их руки. — Как и их пальцы.

Я прикасаюсь к сморщенной щеке самки. Пряди её белых волос окрашены в чёрный цвет — распространенный стиль, преобладающий среди старших дракил. Она кажется не старше шестнадцати энур. Молодая самка на пороге совершеннолетия. Её плоть усохшая и липкая. Потёки тёмной крови высохли на верхней губе и уголках рта.

— Я видел ранее синие губы и пальцы — сильная потеря крови, — говорю я, нахмурившись на их втяжение кожи. — Но эти двое…, как будто высосаны досуха.

Я осматриваю открытые области на их телах на наличие любых открытых ран, не желая их раздевать. Как существо Рур, нет никакого позора в наготе. Однако снять их одежды ощущается подобно осквернению их тел.

На их лице нет синяков, царапин или травм. Их одежда сухая, видимой крови нет. Фигор и я прочёсываем остальную часть пещеры. Никаких признаков борьбы нигде. Кто бы ни убил этих детей, делал это так быстро, что у них не было шансов или возможности сражаться. Самец ещё молод и, возможно, ещё не приобрел способности изменяться, но самка была достаточно взрослая, чтобы сделать это, за исключением, если она не была неменяющимся существом Рур. Она бы изменилась в форму своего дракона, и защищала бы себя и своего раха.

— Возможно, это был тот, кого они знали. Член семьи или друг. — Фигор говорит, нахмурившись. — Их тоха или каха…

Я качаю головой.

— Не мать. Её горе — слишком настоящее.

— Может быть разыгрывает убедительный спектакль.

— Ты думаешь худшее о других, слишком легко.

— А ты, мой друг, обладаешь мягким, наивным сердцем дракилы. — Он натянуто улыбается. — Кроме того, когда ты сражаешься. Тогда твой драки — страшный и мстительный монстр.

Мгновенное сожаление сияет в его глазах в тот момент, когда он произнёс слова. Фигор неуклюже пытается подобрать способ извиниться, но я похлопываю его по плечу в дружеском жесте, чтобы прервать его. Не он причина, по которой я больше не могу изменяться, почему мой драки больше не отвечает на мои призывы.

Вина лежит на моих плечах из-за того, что я сделал.

— Назначь охрану матери, и установи личность и местонахождение отца, — приказываю ему я. — Посмотри, сможешь ли ты получить от неё какую-либо информацию, хотя я сомневаюсь, что она сможет связно говорить в данный момент. Я скажу медикам дополнительно осмотреть детей, а также поговорить с другими, чтобы обнаружить эту угрозу для нашего народа.

Глава 3. Ксиа