Требуется чудо

Она сидела на корточках перед ракетой, и маленькая рука ее крепко держала ременную петлю, свободно пристегнутую к хромированному боку "вертушки".

- Я догадался, - сказал инспектор. Он тоже сидел на корточках рядом с Наташей. - У тебя это на лице написано.

- Не может быть. - Наташа даже петлю отпустила, выпрямилась. - А мама говорит, что я как каменная: никаких эмоций.

- И мамы могут ошибаться, - вздохнул инспектор. - А скорее она просто не умеет читать по лицам. Это оч-чень трудная наука: читать по лицам.

- А где вы учились?

- Читать по лицам? - он усмехнулся. - Здесь, в цирке. Только здесь и можно хорошо научиться этому.

- Значит, и Александр Павлович тоже умеет? - непонятно было: то ли Наташа всерьез верила инспектору, то ли просто приняла шутку и подхватила ее, подыграла старшим - воспитанная девочка.

- Александр Павлович умеет больше: он людей насквозь видит. Так, Саша?

- Почти так. Грант, - согласился Александр Павлович, - вижу, только смутно.

- Не прибедняйся, Саша. Ты же, на крайний случай, поднатужишься и изобретешь какой-нибудь ящик с дырочкой. Сквозь нее все будет видно как на ладони...

Как в воду смотрит, старый болтун, думал Александр Павлович. Знал бы он, что почти попал в цель: не в "десятку", так около... Он любил Гранта, как, впрочем, и все артисты, помнил его чуть ли не с детства - тот уже и тогда инспектором манежа работал, по-старому шпрехшталмейстером, - хотя, как казалось Александру Павловичу, Грант был ненамного старше его самого: может быть, лет на десять-двенадцать. И все же, кто знает? В паспорт-то его Александр Павлович не заглядывал.

- Этого человека, который умеет читать по лицам, - сказал Наташе Александр Павлович, - зовут Грант Ашотович. А ее, Грантик...

- Стоп, - прервал инспектор. - Ты забыл, Саша: ее имя я сам прочитаю... - Он внимательно всмотрелся в Наташино лицо, смешно пошевелил тонкими губами, закатил глаза. Наташа спокойно ждала результата. - Ее зовут... инспектор помедлил, - На-та-ша... Так?

- Так, - Наташа, казалось, совсем не удивилась. А что, собственно, удивляться? Коли он умеет читать по лицам, то уж имя узнать - проще простого.

Они с Грантом стояли почти в центре манежа, и Александр Павлович невольно вспомнил себя, когда он впервые в жизни оказался посреди огромного и абсолютно пустого зала, посреди оглушающе-тяжкой тишины, один на один с липким страхом, который рождает чужое и чуждое, даже, кажется, враждебное человеку пространство; отчетливо вспомнил холодную струйку пота, вдруг скользнувшую между лопаток...

Потом, позже, этот страх ушел, но до сих пор Александр Павлович не любил оставаться в манеже один, да, по правде говоря, и не получалось: ассистентов в его аттракционе - восемнадцать человек, о каком одиночестве речь?

Но ведь было же!..

А он обещал Наташе сказку.

- Подождите! - вдруг воскликнул Александр Павлович. - Я сейчас! Только никуда не уходите, очень прошу. Стойте там, где стоите. Ну поговорите о чем-нибудь... Грант, расскажи ей анекдот, что ли...

- Ты куда? - крикнул Грант.

Но Александр Павлович уже бежал по коридору, пулей взлетел по лестнице на второй этаж - к своей гардеробной, откинул крышку кофра, в котором хранил всякий мелкий, не используемый в работе реквизит, разгреб воздушный, почему-то пахнущий конюшней завал пестрых шелковых платков, вытащил со дна аккуратный деревянный ящик с ручкой, похожий на те, в каких геодезисты хранят свои теодолиты или кремальеры, сломя голову бросился назад, в манеж, даже не заперев гардеробной - потом, потом! - откинул бархатный занавес форганга, остановился, тяжело дыша.

Грант и Наташа по-прежнему стояли посреди манежа, а серебряная вертушка, уже подвешенная на тросах, плыла на положенной для полета высоте над барьером - "воздушники" механизм проверяли, - и тонкая швунг-трапеция вольно качалась под ней.

- Ждете? Хорошо...

Он перешагнул через барьер; стараясь не промахнуться, поставил ящик точно в центре манежа, открыл его, достал оттуда аппарат, смахивающий на обыкновенный фильмоскоп для детей, только не с одним объективом, а с восемью, причем какими-то странными - узкими, длинными, похожими на револьверные дула с раструбами-блендами на концах. Быстро прикрутил четырехлепестковую антенку, винтами на ногах-опорах вывел на середину каплю уровня под стеклом - "загоризонталил" прибор. Размотал длинный тонкий провод, подсоединил его к розетке на внешней стороне барьера.

Грант и Наташа ошеломленно молчали, внимательно следя за манипуляциями Александра Павловича. Наконец Грант не выдержал.

- Что это, Саша? Новый трюк? - спросил он.

- Не знаю. Грант, - честно ответил Александр Павлович. Он поймал себя на том, что волнуется, будто впервые на манеж вышел. - Может, будет трюком, а может, и нет... - Он положил руку на пластмассовый тумблер на матово-черной подставке прибора. - Внимание!.. Наташа, смотри! - и щелкнул тумблером.

И безлюдный зал ожил.