Требуется Квазимодо

Но тип внизу психом не был. Но и человеком в общепринятом понимании этого слова – тоже.

На пару мгновений убийца оторвался от кровавого ритуала и огляделся по сторонам.

И его взгляд вдруг пересекся со взглядом Матвея…

Кравцова затрясло еще сильнее. Потому что он уже встречался с ЭТИМ взглядом! И хотя в тот раз глаза были совершенно другими, принадлежавшими хрупкой болезненной девушке по имени Дина, но ими смотрело существо чуждым человеку разумом. Не принадлежавшее к этому миру существо…

Жрец из Гипербореи по имени Раал, вселившийся в добровольно открывшую ему свою душу Дину Квятковскую. Эта нежная светловолосая девушка с внешностью милого эльфа была настоящим исчадием ада. Она очень хотела полной власти над миром, над жалкими людишками, которых она презирала с самого рождения, и для этого впустила в свою личность душу жреца, чтобы вместе с ним открыть Врата в Гиперборею, в параллельное пространство, много веков тому назад закрытые колдунами и шаманами Земли.

Если бы несколько лет тому назад кто-то сказал реалисту Матвею Кравцову, что он без издевок и насмешек будет оперировать такими понятиями, как «жрец», «колдун», «жертвоприношение», «магия», реалист Матвей Кравцов без разговоров настучал бы шутнику в бубен.

Но все это стало именно его личной реальностью с тех пор, как в жизни людей, которых он обязан был охранять и защищать – Миланы Красич и Кирилла Витке, – появилась хрупкая библиотекарша Диночка Квятковская. И не начала свой кровавый ритуал открытия Врат, жертвами которого стали трое, в том числе и родная мать Дины[4].

Довести до конца в первый раз Дина свой ритуал не успела – ее поймали и отправили в психушку, посчитав девушку безумной.

Но сумасшедшей Дина не была. В чем вскоре убедились все окружающие, в том числе и Матвей Кравцов, лично следивший за пребыванием библиотекарши в спецбольнице. Для этого у него имелись и собственные мотивы – он женился на одной из несостоявшихся жертв Квятковской, Ирине Плужниковой, мужа которой, Вадима, Дина сожгла заживо. Иришка тогда была беременна, и родившаяся вскоре Лизонька стала для Кравцова ближе собственной дочери.

Так что Матвей не в меньшей степени, чем Кирилл и Лана, был заинтересован в обезвреживании смертельно опасной гадины. Раз в два-три месяца он приезжал в закрытое психиатрическое учреждение, расположенное в одном из небольших городков Подмосковья, и проверял – на месте ли милая Динь-Динь?

Но не уследил и он – Квятковская сбежала. И попыталась вновь открыть Врата, подчинив себе Яромира, родного брата Ланы, который должен был принести сестру в жертву в центре этих Врат.

В центре лабиринта Олешиного острова.

Где сейчас терзал свою жертву незнакомый парень…

Но как?! Откуда взялся Жрец?! Меткий выстрел Владимира Свидригайло, помощника Матвея, поставил несколько месяцев тому назад точку в истории Дины Квятковской. Раал вышел из мертвого тела носителя, это видели все, кто был тогда на острове. И вселиться в кого-либо насильно он не мог – для этого требовалось добровольное согласие человека плюс определенный ритуал. Врата остались закрытыми – ведь жертвоприношение не состоялось.

И они все – и Кирилл, и Лана, и Лена Осенева, близкая подруга Ланы, тоже чуть было не ставшая жертвенной овцой, и Матвей, были уверены, что теперь-то уж – все! Кошмар последних лет ушел, закончился навсегда!

Вместе со сгинувшим Раалом.

Но сейчас из глаз незнакомого красавчика на Матвея смотрел именно он.

Раал.

Глава 21

И он, кажется, тоже увидел Матвея. И узнал его.

Во всяком случае, парень усмехнулся и издевательски подмигнул Кравцову. А затем вернулся к прерванному занятию, занося над женским телом клинок – раз за разом…

А девушку, приведшую сюда Матвея, внезапно затрясло, да так сильно, что она не удержалась на ногах и упала. Вниз, туда, где в эту минуту она умирала.

Вернее, упала бы, если бы ее не подхватил Кравцов. Нет, не руками: в этом мире все было не так, как в привычном ему, человеческом. Тем более что сдвинуться с места он не мог, завязнув в серой смоле. Матвей просто инстинктивно ринулся к бедняжке, всем своим существом рванулся ей на помощь, переполненный гневом, яростью и бесконечной жалостью к ней…

И незнакомка, уже устремившаяся вниз, приостановилась. Пару мгновений она висела в сером желе, испуганно свернувшись в комочек, затем робко приподняла голову, осмотрелась и впервые за все это время улыбнулась. Слабо, еле заметно, но – улыбнулась.

А в ее опустошенных, выжженных болью глазах зажглись крохотные искорки надежды.

Девушка выпрямилась и повернулась к Матвею. Губы ее дрогнули, искривились в мучительной судороге, она явно пыталась что-то сказать. Но у нее ничего не получилось: казалось, что губы девушки прочно склеены – кем-то глумливым и жестоким.

Кравцов решил помочь незнакомке, тем более что он уже догадался, кто она такая. Собственно, за подробностями по этому уголовному делу Матвей Кравцов и вылетел сегодня в Мурманск.