Требуется мужчина

Провалиться мне на месте, но он принял это всерьез. Кивнул, встал, и мне пришлось отдать ему лупу из стола Вульфа. Сначала Джонсон изучал кресло – тот участок, что непосредственно примыкал к пулевому отверстию, а потом добрался и до Хаккета, принявшись рассматривать его лицо и ухо. Хаккет стоял спокойно, поджав губы и глядя куда-то поверх головы майора. Наконец Джонсон вернул мне лупу и уселся на прежнее место.

– Ну как, – спросил я, – стрелял в себя мистер Вульф?

– Нет, – признал Джонсон. – Если только он не обернул чем-нибудь револьвер.

– Ну, конечно, – съязвил я, – он завернул его в подушку и, держа на расстоянии вытянутой руки, нацелил себе в ухо и спустил курок. Вы бы не попытались сами повторить этот подвиг? Да еще так, чтобы пуля просвистела в дюйме от виска?

Джонсон не отрывал от меня глаз.

– Я всего лишь предельно объективен, – заявил он. – Пусть с некоторыми натяжками. Я не спорю, мое предположение выглядит весьма маловероятным.

– Насколько я могу судить о случившемся, – начал было Хаккет, но я, не ожидая от него ничего путного, перебил:

– Простите, сэр. Пуля, конечно, это уже кое-что, но найти пистолет было бы еще лучше. Давайте тоже будем предельно объективными. Может быть, нам удастся найти пистолет в гостиной.

Я направился к двери, уцепив Хаккета за локоть, чтобы толстяк вышел со мной вместе, и бросил на ходу Фрицу:

– Проследи, чтобы они не двигались с мест.

– Но я хотел бы присутствовать… – запротестовал Джонсон, поднимаясь.

– Черта с два. – Я повернулся к нему и повысил голос. – Посидите пока, братишка. Я и так стараюсь держать себя в руках и не грубить. В чьем доме свищут пули, может, в вашем? Клянусь Богом, если вы ослушаетесь, Фриц продырявит вам колено.

Он что-то возразил, и Джейн тоже пыталась настаивать, но я проигнорировал их и, пропустив вперед Хаккета, вышел в гостиную, плотно закрыв за собой звуконепроницаемую дверь.

Хаккет принялся было возбужденно тараторить, но я велел ему заткнуться. Он не унимался. Тогда я сказал, чтобы он выкладывал, но только побыстрее.

– Просто невероятно, – заявил он, поймав мой взгляд и выбирая слова, – чтобы кто-то из них выстрелил в меня отсюда, через открытую дверь, а я ничего не заметил.

– Вы мне уже это сказали в ванной. А еще вы сказали, что не помните, открыты или закрыты были ваши глаза, и если открыты, то куда вы смотрели, когда раздался выстрел. – Я вплотную наклонился к его физиономии. – А теперь слушайте. Если вы вообразили, что это я или Вульф стреляли в вас, я вам живо прочищу мозги, которые, судя по всему, весьма в этом нуждаются. Один простой факт: пуля, задевшая ваше ухо и пробившая спинку кресла, неминуемо должна была прилететь только через эту дверь из гостиной. Она не могла прилететь ни из прихожей, ни еще откуда-нибудь, потому что еще не изобрели пистолетов, стреляющих по кривой траектории. Кто виноват, что вы смотрели непонятно куда или вообще зажмурились, а может, временно ослепли? Сейчас от вас требуется лишь одно – сидите тихо в кресле у стены, не двигайтесь и помалкивайте.

Он что-то проворчал, но подчинился. Я осмотрелся. Если допустить, что стреляли из гостиной, то теоретически пистолет или остался здесь, или его кому-то передали, или выбросили. Передать его не могли, ведь я очутился здесь не позже чем через пять секунд после выстрела, когда Джейн Гир с Джонсоном уже пялились друг на друга. Выбросили? Тоже вряд ли – окна были закрыты, шторы на них опущены. Таким образом, оставалось только первое предположение, и я взялся за поиски.

Было очевидно, что оружие далеко спрятать не могли, ибо пяти секунд явно маловато, чтобы поддеть половицу или просверлить отверстие в ножке стола. Поэтому я сосредоточился на менее изощренных местах, заглядывая под мебель и за занавески. Хотя я был совершенно уверен в успехе, меня не оставляло странное ощущение, что как бы я ни старался, пистолет мне не найти. Не знаю, откуда оно появилось. Впрочем предчувствие не оправдалось. Когда я добрался до большой вазы на столе между окнами и заглянул внутрь, я различил что-то белое; сунув туда руку, я нащупал пистолет. Я подцепил его за спусковой крючок и извлек на свет божий. Судя по запаху пороховой гари, из оружия недавно стреляли, хотя, разумеется, он уже успел остыть. Это был допотопный «гранвиль» тридцать восьмого калибра, того и глади заржавеющий. Белый предмет, который я заметил в вазе, оказался обычным мужским носовым платком, через прореху в котором торчала рукоятка револьвера. Осторожно, чтобы не оставить отпечатков, я выдвинул барабан. Так и есть – пять патронов на месте, а шестого не хватает.

Хаккет подскочил ко мне, пытаясь что-то сказать. Я был краток.