Требуется няня

– Только не нашего семейного доктора, – твердо заявляет она, обсуждая этот вопрос с Паулиной.

Домработница приносит мокрую салфетку и кладет ее мне на лоб. Через некоторое время температура начинает понемногу спадать, и мое самочувствие улучшается. Тело больше не болит, тошнота тоже постепенно отступает. Еще через некоторое время проходит и сонливость и слабость. Колетт заявляет, что мои переживания из-за смерти Джонатана ослабили мою иммунную систему.

Миссис Бэрд шепчет что-то на ухо Паулине. Мне удается расслышать ее слова. Она беспокоится, не заразила ли я Пэтти, и считает, что нам с девочкой лучше какое-то время не контактировать – это, по ее мнению, минимизирует вероятность того, что ребенок тоже заболеет. К счастью, этого не происходит. Но и прервать на время наше общение с Пэтти тоже не удается. Малышка находит способ пробраться ко мне.

Глава 42

Как только я вхожу на кухню, Фредди сворачивает на экране компьютера страницу, которую до этого момента внимательно изучал, и поворачивается ко мне лицом.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает он.

Я останавливаюсь как вкопанная – тот факт, что он обратился ко мне и, то есть, признал, что я существую, кажется мне странным. В течение последних двух недель он, накрывая для меня стол, ни разу со мной не заговаривал и даже не смотрел в мою сторону. Он вел себя так на протяжении всей моей работы в доме Бэрдов. И вот теперь он решил со мной заговорить?

Я долго, примерно с минуту, молча смотрю на него, после чего, слегка откашлявшись, отвечаю на заданный им вопрос:

– Я чувствую себя хорошо.

– Вы уверены?

Я снова откашливаюсь – выигрываю время, чтобы подобрать подходящие слова.

– Я устала. У меня большое горе, и мне нелегко…

Меня так и подмывает добавить: А тут еще вы со своими вопросами.

Фредди смотрит на меня с некоторой опаской:

– У вас нет никого, с кем вы могли бы общаться? Может, жить в другом месте?

– Вы что, хотите, чтобы я покинула этот дом?

– А вы разве не хотите его покинуть?

В течение нескольких секунд я смотрю в пол, а затем отвечаю:

– Нет. – Затем я поднимаю взгляд на повара и добавляю: – Я хочу сказать, не сейчас.

– Разве вы не хотите пожить у кого-нибудь из своих друзей?

Я сразу же думаю об Амелии. Она еще несколько раз присылала мне сообщения. Я просила ее не беспокоиться за меня в ответных сообщениях. В последнее время сообщения от нее приходят намного реже.

– А как насчет того, чтобы пожить какое-то время с кем-нибудь из ваших родственников? – интересуется Фредди.

– У меня никого не осталось, – отвечаю я. Если Фредди взял на себя труд хоть что-то разузнать про меня, ему наверняка об этом известно.

К моему удивлению, я вижу на его лице сочувственное выражение.

– Я беспокоюсь… – говорит он, внимательно разглядывая миску, которую протирает полотенцем уже добрую пару минут. Затем он сворачивает полотенце в тугой узел. – Что-то опять идет не так.

Я удивленно моргаю:

– Опять?

– Ну да. Что-то не так со всем этим. – Повар озабоченно морщится: – Я наблюдаю за семейством Бэрд уже много лет. Они уверены, что я ничего не замечаю. Я, конечно, не высовываюсь и делаю то, что мне говорят, но я многое вижу и слышу тоже. – Фредди снова смотрит на меня с явной опаской. – И еще одно: я не пытаюсь всему этому помешать, это правда, хотя мог бы. Прошу меня простить за то, что я этого не делаю.

Я делаю шаг в сторону Фредди.

– За что вы извиняетесь? Вы же работаете на кухне. А я здесь для того, чтобы выполнять обязанности лженяни. Ваша работа не имеет ко мне никакого отношения.

– Еще как имеет. Вы только посмотрите, что происходит. Они вынудили вас жить здесь.

– Это не навсегда, – тут же возражаю я. – Только до тех пор, пока я не приду в себя.

– И когда это произойдет? – Фредди поднимает брови. Я слышу в его голосе некое предостережение. – Они не захотят, чтобы вы увольнялись. Вы, конечно, можете попытаться. Можете объявить им, что чувствуете себя намного лучше. Но они найдут способы удержать вас здесь – они всегда так делают.

Они всегда так делают.

– Я здесь только до празднования дня рождения Пэтти, а затем срок моего контракта заканчивается.

Фредди ничего на это не отвечает. Но что-то в его молчании меня настораживает – а точнее, даже не в нем, а в том, что повар сказал несколько минут назад.

– А почему вы спросили, как я себя чувствую? Вы имели в виду мое плачевное состояние, связанное с тем, что случилось с Джонатаном, или говорили о чем-то другом?

– Да, я говорил кое о чем другом, – отвечает Фредди. – Я в первую очередь имел в виду не ваше эмоциональное состояние. Вы ведь, кажется, и физически чувствовали себя неважно?

– Ну да, мне нездоровилось. У меня было кишечное расстройство. Поэтому я почти ничего не ела. Я все еще… Все еще переживаю из-за Джонатана. Но мне уже лучше. Вы не находите, что сегодня я выгляжу лучше?

Фредди оставляет мой вопрос без ответа.

– А как насчет галлюцинаций? Постоянной сонливости? Странных сновидений?