Требуется няня

Когда я попросила карту больного и перешла на медицинский язык, обсуждая его состояние, в глазах дока что-то промелькнуло. Вот не поняла, он ожидал, что Анджелла Олеговна наймёт тётку с рынка? Которая абсолютно ничего не смыслит в уходе за лежачим?

«Может, не стоит тогда болтать о себе? Я ведь всего лишь сиделка, и ни в коем разе не его лечащий врач».

– Есть медобразование? – уточнил он, сверля меня напряжённым взглядом.

– Нет. Так, пару раз сидела с детками, да сериалы смотрела, – решила прикинуться деревенской дурочкой. – Мой самый любимый – «Скорая помощь», там Джордж Клуни такой лапочка!.. А вы, какие сериалы смотреть любите? Наверное, «Доктор Хаус»? Ой, мне он тоже нравится, но по телевизору его так редко показывают…

Врач, оставив мой вопрос без ответа, только презрительно хмыкнул и вышел из комнаты, но было заметно, как он расслабился от моего ответа.

«Нечисто что-то в Датском королевстве…» – подумала я, проводив Илью Петровича взглядом.

Я не стала ему хвастаться, что не только закончила медучилище на сестру широкого профиля, а ещё медвуз, с целевым направлением «педиатрия», плюс непродолжительная интернатура в райбольнице, и периодические профкурсы, на которые уходила большая часть моей зарплаты. В общей сложности, около двенадцати лет учёбы. Как любила говорить моя бабуля – если что-то делаешь – то только на «отлично». А бабушку я боготворила и старалась всё делать так, чтобы она не огорчалась.

Она была единственным человеком, которого я знала – родители вскоре после моего рождения развелись и совершенно забросили заботу надо мной, заведя себе новые семьи. Когда зашёл вопрос об опеке, меня приютила ба.

Больше своих непутёвых создателей я никогда не видела. Только один раз, на оглашении завещания, после смерти бабули. Пришла одна мать, папаше всё равно ничего бы не досталось, а та не постеснялась явиться. И ещё скандал закатила, когда ей показали большую фигу. Требовала отписать половину имущества, завещанного мне, грозилась пойти в суд, но адвокат живо поставил её на место, зачитав особые указания, оставленные предусмотрительной ба.

Не стану пересказывать некрасивый скандал, произошедший в кабинете адвоката, но скажу, что мне было очень больно. И противно. Я ещё долго пребывала в депрессии и часто просыпалась от кошмаров. Как было раньше, в детстве.

Первое время я часто кричала по ночам и мочила постель, а бабушка брала к себе в кровать. Через неделю я прочно обосновалась у неё в комнате. Ба не возмущалась, она понимала, и потому всегда старалась баловать меня чем-нибудь вкусненьким. Пенсия, и небольшая подработка – вымыть подъезд, квартиру, посидеть с чужим ребёнком – всё, что удавалось заработать, тратилось на меня. Тогда я не особо понимала, насколько тяжело ей было меня поднимать.

Школа закончилась, я решила поступить в медучилище. Провал. Два года подряд я сдавала экзамены, в свободное от занятий время, подрабатывая санитаркой, чтобы в доме были хоть какие-то деньги. Годы шли, я по ночам работала в больнице, днём усиленно училась, стараясь всё делать на «пять», как и учила бабуля.

На втором году интернатуры, я потеряла единственного дорогого человека. Потом оглашение завещания, скандал, депрессия. Я была настолько дезориентирована, что совсем забросила учёбу. Первое время мне шли навстречу, понимая мои проблемы, но вскоре я получила уведомление об отчислении.

Мосты сгорели, прошлое осталось за спиной. Бабушка умерла, родителей я знать не хотела, и в интернатуру возвращаться тоже отказалась. Надо было искать работу, но горбатиться за три копейки в больнице или поликлинике, было выше моих сил. Проведя всю жизнь практически в нищете, немудрено, что я захотела денег. Никто не хотел брать на работу недоучку, и везде мне давали отказ. Кроме той частной клиники где, уступи я, перешагни через себя, с успехом бы работала. Но сказались вбитые моральные принципы…

Пациент открыл глаза и уставился в потолок. Оставленная рядом с подопечным, я не отходила от него, предпочитая сидеть у кровати, поэтому заметила движение ресниц.

– Добрый день, меня зовут Надежда, я ваша новая сиделка, – как можно доброжелательнее начала я, встав так, чтобы ему было удобно на меня смотреть. Егор Егорович скользнул по мне бессмысленным взглядом и снова смежил веки.

Перепугавшись, я проверила его пульс – тело показалось неправильно прохладным – сердце работало слабо, едва справляясь с разгоном крови в теле. Заглянула под одеяло, проверила подгузник.

За время подработки в больницах, я и не такого нагляделась, потому совершенно не испытывала смущения, залезая к больному в подгузник. Могу и помыть, и переодеть, и накормить. В этом смысле мой вес только помогал – будь я худой, вряд ли бы справилась со здоровым мужиком.

«Хотя, этот-то, небось, весит как не слишком упитанный баран, – хохотнула про себя я и тут же испугано огляделась по сторонам. – Надо бы попридержать мысли при себе, а то вылечу вперёд себя, если кто узнает, как я назвала несчастного».

Карта с записями лечения подопечного заманчиво белела на столе, привлекая всё моё внимание.