Требуется привлекательная брюнетка

— Мне так кажется, но я не знаю, к чему вы стремитесь, господин адвокат. Конечно, если она держала эту крышку в руках, то это несомненная улика. И я старался это установить.

— Вот именно. Но вы не пробовали установить, кому принадлежат другие отпечатки пальцев?

— Ах вот в чем дело! — усмехнулся свидетель. — Десятки человек имели доступ к мусорным бакам. Люди из кухни отеля пользовались бачками и поднимали крышки в течение всего дня. Я хотел бы подчеркнуть, что я был занят только обнаружением и идентификацией отпечатков, доказывающих, что обвиняемая Адела Винтерс поднимала крышку бака.

— Вот именно! — воскликнул Мейсон. — Другими словами, вы хотели найти определенную улику, необходимую, чтобы против обвиняемой можно было возбудить уголовное дело. Когда вы ее нашли, то прекратили дальнейшие исследования. Так это было?

— В этом конкретном случае — так.

— Почему вы не пытались идентифицировать другие отпечатки?

— Потому что они меня не интересовали. Я получил задание проверить, поднимала ли обвиняемая Адела Винтерс крышку бака.

— А когда вы заявили, что крышку поднимали МНОГО раз в течение дня, вы сказали это без всяких доказательств, или у вас были веские причины для такого заявления?

— Да… были.

— Какие, например?

— Что ж, ведь очевидно, что так должно было быть.

— Какое свидетельство заставляет вас так предполагать?

— Ничего… ничего из того, что я видел бы сам. Но это же очевидно из доказательств!

— Прошу указать на пункты в доказательствах, которые указывают на то, что мусор подсыпался постепенно.

— Но, — сказал Корбел, — возьмите хотя бы показания Сэмуэля Диксона. Когда он нашел револьвер, тот был погребен глубоко в мусоре, а это указывает на то, что с того времени, когда револьвер бросили в бак, над ним скопилось много отходов.

— Каким образом это доказано?

— Но, мистер Мейсон, — перебил Гуллинг, — все это только лишний обмен словами со свидетелем на тему интерпретации улик.

— Ваша Честь, этот человек признал, что он исследовал улики только с целью найти доказательства, против обвиняемой Аделы Винтерс, а не с целью установления истины, — возразил Мейсон.

— Но разве не очевидно, что все именно так и было, как утверждает обвинение? — с некоторой долей нетерпения спросил судья Линдейл.

— Нет, Ваша Честь.

На лице судьи отразилось удивление:

— Я был бы доволен, если бы услышал мнение защиты по этому поводу, — сказал он скептически.

— Предполагается, — сказал Мейсон, — что так как этот револьвер был найден закопанным в мусоре, то это означает, что время от времени в течение дня в бак выбрасывали еще порции отходов. Обращаю внимание, Ваша Честь, на фактор времени. Из-за недостатка персонала, ресторан в отеле «Лоренцо» закрывается в час сорок и остается закрытым до половины седьмого вечера. Думаю, что разговор с персоналом кухни позволит установить, что последний мусор выбрасывался до двух часов дня и уже больше ничего не добавлялось до без десяти восемь вечера. Теперь, если Высокий Суд захочет посмотреть с этой стороны на свидетельства, то он сможет заметить довольно странную ситуацию. Если обвиняемая Адела Винтерс бросила револьвер в бак в двадцать минут третьего и если над револьвером собралось много мусора к тому моменту, когда полиция обследовала содержимое бака, то это хороший пример улики. Но если не добавлялось никакого мусора с того момента, как обвиняемая была у бака, и до того момента, как полиция вытащила револьвер, в таком случае очевидно, что, что бы ни делала обвиняемая Адела Винтерс, она не могла бросить револьвер. Он должен был быть помещен туда раньше.

— Как это? — с удивлением спросил судья Линдейл.

— Свидетельство Томаса Фолсома показывает, что обвиняемая Винтерс, скорее, заглянула в бак, чем что-то туда бросила.

— Это только узкая интерпретация его показаний, — бросил рассерженный Гуллинг.

— Конечно, — ответил Мейсон, — обвиняемая имела возможность бросить револьвер в мусорный бак, но совершенно не могла его засунуть глубоко в мусор. Если бы она это сделала, то так запачкала бы правую руку, что должна была бы вымыть ее. Собственно, для того, чтобы глубоко засунуть револьвер в мусор, она должна была бы засучить правый рукав, чего она наверняка не сделала, потому что свидетель Фолсом заметил бы это.

— Свидетель не мог видеть ее рук, — возразил Гуллинг.

— Не мог видеть рук, но видел плечо и локоть. Если бы она что-то глубоко засовывала в бак, то свидетель Фолсом заметил бы это.

— Да, — согласился судья Линдейл. — Это можно понять из показаний свидетеля. Конечно, мистер Мейсон, вы не спросили свидетеля, могли ли замеченные им жесты свидетельствовать о том, что обвиняемая что-то глубоко засовывала в мусорный бак.