Требуется секретарша

— Ха, в заложники! У нас такие игры не проходят, милочка. Моя жизнь им так же нужна, как дерьмо, которое в этот унитаз спускают. Кстати, как тебе, понравилось?

— Так себе, средне. Зачем вы за Кохом следите? — Я капнула из пузырька на коврик, пятнышко туг же зашипело и начало обугливаться.

Он судорожно сглотнул, глядя на него, и просипел:

— С огнем играешь, дура! Закрой его, а то хуже будет. Я все равно ничего не скажу.

— Скажешь, голубчик, никуда не денешься. Я стала медленно подходить к нему, держа

перед собой пузырек. Глаза его расширились, но он только сжал губы, словно они могли что-то сказать против его воли, и прижался к бачку.

— Скажи мне все, и я исчезну.

— Пошла ты!

Я поднесла пузырек к его ногам и стала выливать кислоту между ними в унитаз. Он

раздвинул их пошире и побелел от ужаса. Струйка медленно, едва не задевая обтянутые штанинами мощные бедра атлета, падала с шипением в воду, а я смотрела в его глаза и ждала ответа на свои вопросы, намеренна дрожа при этом рукой. Чекист молчал. Будь я чуточку кровожаднее, то непременно вылила бы оставшуюся кислоту в его упрямую физиономию, как он, видимо, собирался поступить со мной. Но я не была психопаткой, к сожалению, и вид сгорающей на лице кожи не доставил бы мне никакого удовольствия. Вылив все до конца, я бросила пузырек в мусорное ведро и спросила:

— Но хотя бы сказать, где находится шеф, ты можешь? Он ведь, кажется, хотел со мной поговорить? Честное слово, я с ним ничего не сделаю.

— Конечно, не сделаешь! — Он вдруг широко усмехнулся. — Ой, зато что я сейчас с тобой сотворю, сука поганая!

Я успела лишь открыть рот, но тут стальные клещи сзади схватили меня, сжали, аж ребра затрещали, и швырнули в джакузи. С воплем и шумом я ударилась о твердое дно ванны сразу всеми частями тела, но тут же сгруппировалась и вскочила на ноги, скользя каблуками по эмалированной поверхности. Тот самый бугай, который отравил меня в ресторане, смотрел в мою сторону с брезгливой пренебрежительностью, а Олег и еще один, в спортивной майке, отвязывали руки Витька. Как они вошли в закрытую дверь — осталось для меня загадкой.

— Дайте ее мне! — Витек вскочил, растирая руки и меча глазами молнии. — Она мне чуть яйца вкрутую не сварила, шалава! ~ и бросился ко мне.

— Стоять! — рявкнул отравитель, видимо, главный здесь. — Успеешь еще. Берите ее в охапку и волоките к шефу, живо! Он уже давно ждет. И не проколитесь опять, придурки.

Он вышел, а я поняла, что сопротивляться теперь бесполезно: все трое вытащили пистолеты и держались от меня подальше.

— Пошла вперед! — приказал Витек. — Дернешься — сразу цришью.

И пришил бы, но я не дергалась, а спокойно шла, куда говорили, пока не уткнулась лбом в обитую красным дерматином дверь. Помещение, в котором я находилась, было довольно большим, но я никак не могла сообразить, что это такое, потому что все окна были завешены плотными гардинами и снаружи не доносилось никаких звуков. Но, судя по мебели, это был жилой дом, скорее всего какая-нибудь тайная квартира ФСБ, каких, как я слышала, в Москве видимо-невидимо. Провожатые втолкнули меня в комнату, а сами остались за дверью.

Это был просторный кабинет. Одна стена была заполнена книгами, на другой висела карта еще Советского Союза, на третьей — ковер, а у четвертой, во главе огромного стола, уставленного телефонами, как министр, восседало очень важное лицо с напыщенным взглядом и пухлыми губами. Ему было где-то под шестьдесят, все лицо в глубоких морщинах, а волос на голове не больше, чем на курином яйце. На удивление мощные руки, загорелые и волосатые, лежали на столе, и болто-образные пальцы нежно перебирали четки.

На нем была традиционная русская косоворотка, шитая красными нитками. Наверняка был и кушак, но его не было видно из-за стола, не говоря уже о шароварах и сапогах.

— А-а, наконец-то, — добродушно проворчал он, — добрались. Присаживайтесь, умоляю.

Он и вправду взглянул на меня умоляюще, так, что я не смогла отказать ему и присела на один из стульев, расставленных вдоль длинного стола, примыкающего к столу начальника. Вперив в меня зрачки, не переставая шелестеть бусинками, лысый проговорил:

— И как зовут вас, красавица?

— Да уж где там красавица, — смущенно пробормотала я, поправляя спутавшиеся волосы. — Сначала отравили, потом в унитаз засунули, а теперь говорите — красавица. Постыдились бы. А вообще-то я — Мария. А вы?

— Валерий Силыч, с вашего позволения. Говорите, в унитаз? — он натянуто усмехнулся. — Это не страшно. Есть вещи гораздо страшнее, уверяю вас. Можно не только внутренности, но и мозги выблевать. Да вы, наверное, в курсе?

— Не понимаю.

— Ну как же! Вам разве Кох ничего не рассказывал? Он это всем говорит, даже в магазинных очередях. Он ведь старый маразматик, вы знаете? Помешался на психотронном оружии и треплется на каждом углу без разбору. Он из психушки недавно сбежал. Не верите? Вот вам выписка из его истории болезни.