Требуется сообщник

По лицу Кощея, искаженному яростью и горем, катились крупные слезы. Самые настоящие. Он даже всхлипнул пару раз. Пусть зло, но вполне по-человечески. Так что весь путь до дома они проделали молча. Женька, правда, собрав всю свою отвагу, пересела поближе и сочувственно сопела, но разинуть рот не посмела.

– Артур! Это мы! – крикнула она, едва карета остановилась, и гораздо спокойнее обратилась к Кощею: – Пойдемте, дядя Максет, напьемся, что ли. Или в шашки сыграем.

– Джонни был моим другом, – были первые слова Кощея за всю дорогу. – Он знал, кто я.

Голос его звучал тяжело и глухо.

– И я не помог.

– Вы не знали, – робко сказала Женька.

– Я просто не подумал. Был слишком занят. Ладно, идем, детка.

Расплатившись с кучером, они прошли в дом, и Кощей сразу поднялся к себе в кабинет.

Спустя несколько минут Артур отнес туда графин водки. Через час еще один. Когда понес третий, Женька рискнула проскользнуть следом, просто проверить, как там дядя Максет.

Кощей сидел в кресле, закинув ноги на стол, и пялился в окно. Он даже не переоделся, только скинул сюртук, расстегнул рубашку и разулся.

– О! Детка пришла, – констатировал Кощей, даже головы не повернув, и опрокинул стопку. – А я вот тут расслабляюсь. Будешь?

– Давайте, – рискнула Женька.

Кощей взял вторую стопку, дунул в нее и заглянул внутрь одним глазом, проверяя на чистоту. Решил, что сойдет, и плеснул водки.

Жидкость обожгла горло, и Кощей с легким интересом наблюдал за кашляющей Женькой, затем сообразил, перегнувшись через стол, сунуть ей в рот кусочек сыра.

– Жуй, – велел он.

– Давайте лучше в шашки сыграем, – хватая ртом воздух, выдавила Женька.

– Не вижу смысла, – пьяно усмехнулся Кощей. – Играешь ты скверно, а что нужно, я еще на первом графине обдумал.

Он приподнял графин, сфокусировал взгляд на уровне жидкости и задумчиво поправился:

– А может, на втором. Не помню. Оно и не важно.

Звякнув, графин вернулся на поднос, а Кощей вновь уставился в окно.

– Еще будешь? – осведомился он через пару минут.

– Хватит, – поспешно отказалась Женька. У нее и так после первых пятидесяти граммов плыло перед глазами.

– Вот и хорошо, – кивнул Кощей, разливая на двоих. – Пей.

Он приподнял стопку в знак приветствия, выпил и дотянулся до портсигара.

– Будешь?

– Угу.

С трудом прикурив, Женька выпустила струйку дыма и спросила:

– У нас поминки?

– О да, – Кощей с пьяной многозначительностью поднял палец и наставительно произнес: – Никто, кроме нас, не догадается искренне помянуть беднягу. Он славно жил, паршиво умер и оставил после себя память в записях морга. Рассказать тебе, как однажды Джонни Расстрига обокрал монастырь кармелиток?

– В другой раз, – решила Женька.

– Как знаешь, – Кощей в одиночестве хлопнул стопочку, закурил и выпустил семь колечек дыма, наблюдая за их полетом.

– Может хватит, дядя Максет? – осторожно начала Женька.

– У всех женщин в мозг встроен такой специальный звоночек, – сообщил Кощей, продолжая наблюдать за колечками.

– Чего?

– Говорю, что у всех женщин в мозг встроен звоночек! – повысил голос Кощей. – Который начинает звенеть, как только женщина видит, что мужчина отдыхает! При запахе алкоголя звоночек превращается в набат, а женщина в мегеру! Слышь, детка, ты стала мегерой. Надо было тебе пива наливать.

– Но вы пьяны! – обиделась Женька.

– Кто, я? – искренне удивился Кощей, подумал и встал.

Его слегка покачивало, но держался он вполне уверенно. Правда, за спинку кресла. Совладав с ногами, Кощей отпустил спинку и встал лицом к Женьке.

– Ты сказала, что я пьян? – тупо уточнил он.

– Да я просто…

– Нет, сказала, – стоял на своем Кощей. – Смотри сюда, детка. Будешь себя хорошо вести, научу делать так же.

Он перекатился на спину, сделал кувырок назад, вышел в стойку на руках, и сделал курбет. Тут ему встретилась дверь, Кощей врезался в нее спиной и замер.

– Мешается, – пояснил он после паузы. – Повторишь?

– Все, убедили, – кивнула Женька, разливая водку. Ей очень не хотелось казаться мегерой. – Будете?

– Давай.

Потирая ушибленный затылок, Кощей вернулся в кресло.

– А здорово у вас получилось, – серьезно кивнула Женька. – Я и не знала, что вы такое умеете.

– Я столько всего умею, сказать страшно, – поделился Кощей. – Только вот крестиком вышивать не научился.

– А я умею, – похвасталась Женька. – Вы и пазлы собираете?

– Десять тыщ модулей за два дня. – Кощей потер лицо руками, и тряхнул головой, видимо, приводя в порядок мысли. – Слушай, а чего ты о всякой ерунде расспрашиваешь? Тебе что, неинтересно, что же я надумал?

– Сами такой, – смело ответила Женька. – Только если я вас в лоб спрошу, вы опять начнете увиливать, а так я жду благпр… пардон, бла-го-при-ят-ного-о! момента, чтобы подвести вас к интр… хм… – Она набрала в легкие побольше воздуха и проговорила на выдохе, – интересующейменятеме.

– Соображаешь, – похвалил Кощей, наблюдая за Женькиной борьбой с речью. – Ладно, пользуйся тем, что у меня эта, – он пощелкал пальцами, Женька на всякий случай пригнулась, но ничего колдовского не случилось, и Кощей закончил, изящно поведя кистью, – душевная травма.