Требуется сообщник

– Меч отдай, – велел Кощей.

Получив меч обратно, он схватил Елисея за подбородок и задрал ему голову вверх.

– Детка, – обратился он к Женьке, – видишь вот эту рану? Его Майлз укусил дней пять назад.

– Тебя покусали?! – Женька развернулась к Елисею.

– И что? – не понял тот, вырываясь из пальцев Кощея. – Подумаешь, куснул этот ненормальный. Он же не бешеный, иначе б я давно загнулся.

– Он оборотень, балда! Оборотень! – попыталась донести сведения Женька.

– Ты чего это на меня орешь? – вспылил Елисей. – Ты мне пока еще не жена!

– Я ею и не буду, если оборотнем станешь!

– Кем?

– Тихо! – рявкнул Кощей и пояснил для Елисея: – Майлз – перевертыш. В полуволка оборачивается. Детка, не ори на него. Начнет нервничать, усугубит ситуацию.

– Это я что, в волка начну перекидываться? – спросил Елисей.

Ему, похоже, идея понравилась.

– Облезешь, – насмешливо хмыкнул Кощей. – Станешь получеловеком, охочим до свежей крови. Не более. Тебя Майлз кусал, а он считается уродом. И потом, в полноценных волков только у нас оборачиваются, а на Западе так, полувыродки.

– При подобных ранах, – тоном лектора продолжил он, – следует напоить пациента вытяжкой «волчьего лыка», к ране приложишь «собачий коготь», и в первое полнолуние привязать к дереву во дворе.

– Зачем? – не поняла Женька.

– А чтобы оборотнем не стал, – охотно объяснил Кощей.

– И что будет в полнолуние? – на всякий случай уточнила Женька.

– Да ничего, – поморщился Кощей. – Судороги, ломка, температура, но, когда переживет пять-шесть неприятных часов, вполне излечится.

– Иначе что? – высокомерно спросил Елисей.

– Иначе каждое полнолуние, а то и чаще, начнешь выходить на охоту. Первыми жертвами, как правило, становятся самые близкие. Затем окрестные крестьяне. Затем им это надоедает, и уже они, в свою очередь, тоже выходят на охоту. Потом шкуру перевертыша пускают на половички и живут счастливо, не опасаясь за детей и животных. Понятно?

– Вполне, – поспешно кивнул Елисей.

Интересный разговор был прерван звуком труб.

Через мост прогрохотала конница царя Еремея, а в холл ворвался сам Илья, на ходу спрыгнув с лошади.

– Это замок или проходной двор! – возмущенно заорал Кощей, глядя в холл через перила, но резко смолк.

Женька увидела краем глаза, как Елисей обрушил ему сзади на шею подобранный у двери тяжелый меч одного из старков. Позвоночник отчетливо хрустнул. Вскрикнув, словно это ее ударили, девушка метнулась и успела подхватить Кощея, беззвучно оседавшего на пол. Удержать, правда, не смогла, но падение смягчила. Впрочем, мертвому Кощею было без разницы.

– Убью! – взревела Женька и бросилась на Елисея.

– Ее околдовали, – кратко пояснил Елисей, схватив брыкающуюся Женьку в охапку и сбегая вниз. – Я сам едва не поддался чарам, но обошлось.

– Околдовали? – недоверчиво переспросил Илья, пытаясь перекричать Женькины проклятия.

– Само собой. Слышишь, что она несет?

– Ясно, – Илья обозрел поле боя, и заключил: – Отличная работа.

Затем он вынул из кошеля на поясе небольшой мешочек с травами и сунул Женьке под нос.

На девушку, едва вдохнула пряный аромат, накатила апатия.

– Эх ты! – уже совершенно спокойно вздохнула она. – А он еще тебя спасал!

Женьке все стало безразлично, и Елисей осторожно усадил ее на мокрый пол. Вокруг мелькали дружинники, все как один здоровые, плечистые, в кольчугах, и разглядывали мертвую нечисть. Елисей рассказывал, как все было, и практически не лгал. Он отдал должное Женькиному героизму, и все, даже Илья, начали поглядывать на девушку с заслуженным уважением. О вмешательстве Кощея он тоже не солгал, однако тут же сообщил, что все это злодей проделал, чтобы спасти собственную шкуру и разделаться с собственными врагами, которые лишь по совпадению оказались и врагами Руси.

– Вот ты гад! – равнодушно заметила Женька.

– Ты все поймешь потом, когда чары развеются, – ласково пообещал Елисей, склонившись над девушкой. – Все будет хорошо.

– Зеркало из подвала принеси, – попросила Женька.

– Что? – Елисей ушам своим не поверил.

– Зеркало. Из подвала. И поставь туда, между дверями. Или мне самой?

Покачав головой, Елисей списал данное желание на последствия успокой-травы, но спорить не стал и тут же отдал соответствующее распоряжение двум дружинникам.

Похоже, его зауважали. Даже не оглянувшись на Илью за подтверждением странного приказа, дружинники шустро отыскали подвал, притащили зеркало и водрузили куда сказано.

Никто не собирался потрошить замок Кощея. Во-первых, были сильны суеверия, во-вторых, замок, сразу видно, и так пострадал от воды, в-третьих, очень торопились обратно. Правда, Елисей попытался поднять меч-кладенец, но тот словно врос в пол. Не то что поднять, его даже с места сдвинуть не удавалось. Будто не меч это, а барельеф.

– Еще столько обратно гнать, – досадливо заметил Илья, сбегая по ступеням и натягивая на ходу рукавицы.

– Три дня, – отмахнулся Елисей.

– Сколько? – замер Илья. – С чего ты взял?

– Подслушал, когда Майлз, вон тот мертвяк, трепался о местоположении замка. Просто Кощей тропу путал, а на самом деле, если через лес на юг по прямой, три дня, самое большее.