Требуются родители. История попаданки

— Не-е-ет, я на таком не поеду. Даже у извозчиков транспорт поприличнее будет. Куда ты дел свой крутой аэр*?

(Аэр — сокращённо от аэромобиля).

— Дана, это не твоё дело! Так подвозить тебя или нет? Или я был тебе интересен только на крутом аэре? — в голосе Эрика чётко ощущались издевка и отчаяние.

Девушка с именем Дана разочарованно улыбнулась, осмотрела меня с ног до головы презрительным взглядом, сморщила свой идеальный носик и ничего не сказав, махнула Эрику рукой, развернулась и ушла прочь.

Эрик достал наконец-то из слинга мою плачущую деточку, помог мне разместиться в салоне аэромобиля. Затем он закинул в багажное отделение наши немногочисленные покупки, которые всё это время держал носильщик в специальной корзине и только потом сам сел в аэромобиль и со всей силы начал молотить кулаками по панели управления несчастного транспорта, чем сильно меня и Артура напугал.

— Проклятье! — прорычал он отчаянно. — Дана сегодня же всем растреплет о моём нынешнем положении! Это позор!

Он положил голову на приборную панель и истерично расхохотался в голос.

Я же поглаживая по спинке напуганного Артура, сказала Эрику:

— Слушай, я конечно тебя ещё совсем не знаю, но уже понимаю то, что ты ведёшь себя как избалованный засранец, которому важно только мнение таких же снобов как и ты! Эрик! Повзрослей уже! У тебя сын малолетний, которому нужна ежедневная забота! Ты жив и здоров, твой сын жив и здоров! Всё остальное можно изменить, только хватит себя жалеть! Себя жалеют только ничтожества!

Эрик после моей гневной речи долго на меня смотрел, после чего зло улыбнулся и процедил:

— Сказала та, у которой ещё неизвестно какие скелеты в шкафах припрятаны. Лучше молчи и занимайся моим сыном.

Я вздохнула, мысленно костеря Эрика.

И теперь мы возвращаемся домой, оба недовольные, обиженные и разочарованные. Точнее, это всё можно сказать про Эрика. Я лишь разочарована тем, что моему сыну достался такой отец-нытик. Но я очень надеюсь, что это состояние у Эрика временное и оно вскоре исчезнет, а не перерастёт в постоянство.

* * *

Когда мы вернулись домой, я чувствовала жуткий голод, но, тем не менее, в первую очередь я уложила сынишку в кроватку. В аэромобиле он проснулся от нашей суеты и был этим фактом очень недоволен — смешно хмурил редкие и пушистые бровки, выпячивал нижнюю пухлую губку и редко хныкал.

Дома я переодела свою крошку, немного поворковала, а потом под моё тихое пение Артур заснул.

Он держал мой палец в своём крепком кулачке. Во сне порой хмурился и улыбался — и невозможно было не улыбнуться в ответ. Вы даже представить не можете, как пахнет мой сын — чем-то очень родным, моим…

Пусть я из другого мира и в этом мире родила Артура не я, всё равно, именно я его мама — его безопасный мир, опора и утешение, вечный источник тепла и любви… И это правда. И Артур — моя опора и утешение, моя защита, моя радость, всё отдам за его счастье!

— Спи, мой сыночек! Я с тобой, я всегда буду рядом с тобой! Даже когда буду на небесах — я буду стараться оберегать тебя от всех бед и невзгод… — прошептала я очень-очень тихо.

Укрыла его одеялком и бесшумно вышла из комнаты.

Эрика нашла на кухне. Он что-то задумчиво писал. Пакеты с нашими немногочисленными покупками стояли на полу неразобранные.

— Артур спит, — доложила я.

Эрик кивнул, не поднимая головы, поставил жирную точку в своей писание и только тогда произнёс:

— Приготовь нам обед. А потом ознакомься со списком моих правил.

Он ткнул указательным пальцем в исписанный лист, поднялся из-за стола и пошёл.

— Подожди! — спохватилась я, бегло осматривая кухню. — Эрик, я… я не знаю, где, что лежит и как пользоваться кухней…

Он обернулся, посмотрел на меня как на назойливое противное насекомое и издевательски рассмеялся.

— Аврора, не раздражай меня. Тут и пользоваться особо ни чем не нужно, всё элементарно. Даже младенец сходу разберётся.

Ну какой же он гад! Я зло глянула на список правил и еле сдержалась, чтобы не скомкать лист бумаги и не швырнуть им в Эрика.

Прикрыла глаза на секунду, набрала в лёгкие воздуха и, выдохнув, крикнула ему в след:

— Если хочешь обед, то тебе придётся показать мне, как пользоваться кухней! Я не думаю, что это займёт у тебя много времени.

Я говорила чётко, твёрдо и беспрекословно. Но потом подумала и добавила:

— Эрик, пожалуйста.

Он вернулся и подошёл очень близко, отчего мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть в его искажённое гневом лицо и ловить на себе его рассерженный взгляд.

Эрик сложил руки на груди и процедил:

— Может, мне за тебя и обед самому приготовить, а?

Было бы здорово, — подумала я.

— Эрик, просто покажи, что и где лежит, и как пользоваться техникой. Всё. Больше я ничего не прошу. Неужели это так сложно для тебя? — потом я вдруг подумала и сдуру озвучила свою мысль вслух: — А может, ты просто сам не умеешь пользоваться этой кухней?

Я улыбнулась, но тут же убрала улыбку, так как Эрик стал похож на грозовую тучу, такую же мрачную, большую и тающую в себе опасность неконтролируемой стихии.