Трейдеры-миллионеры: Как переиграть профессионалов Уолл-стрит на их собственном поле

О: Я работал у них три года и к концу третьего года подкопил денег и купил себе место на хлопковой бирже. В один прекрасный день я попросту отказался продолжать работу с опционами на сахар, потому что на рынке наступило затишье, оно продолжалось месяц или два, и это был настоящий кошмар. А потом произошло то, что я не забуду никогда. Я бездельничал, не зная куда деваться, и вдруг из-за угла зала послышался гул, словно там вспыхнул мятеж. Я ринулся туда — еще раньше моя компания предоставила мне место на хлопковой бирже, которым я никогда не пользовался. Оказалось, что вышел отчет об урожае, кажется, это был 1991 год. Это был отчет об урожае по апельсиновому соку, сок подскочил на 40 процентов за день, и на площадке творилось нечто невообразимое.

В: Что-нибудь вроде заморозков в Бразилии?

О: Вышел отчет, которого не ожидал никто. Все думали, что урожаи вырастут, но из-за какой-то цитрусовой тли или жуков они резко упали, площадка бесновалась из-за этого отчета вместе с рынком, и это был ад кромешный. Сюда уже подтянулись охранники, и ты не мог попасть в этот угол без значка хлопковой биржи, сделав вид, что идешь обедать или в туалет. Я вышел на середину площадки, там царило настоящее безумие, шум, крики. Я обожал такую атмосферу и, не удержавшись, начал реагировать на поток ордеров [смеется]. Но спустя пару минут я сказал себе: «Слушай, болван, прежде чем драть глотку, спустись вниз и рассчитай теоретическую стоимость опционов». Я сделал это и вернулся назад, и уж тут пошло настоящее веселье. Загвоздка была в том, что у нас уже был трейдер, который торговал апельсиновым соком, а я отвечал за сахар. Но он не возражал, что я там, и это было так здорово, что я торговал там несколько дней, занимался скальпированием, кое-что заработал, но все же это была территория того парня, и я не хотел ущемлять его интересы. И я вернулся назад, на сахарную площадку, чтобы продолжать бить баклуши. Ближе к концу года я подумал: «У тебя достаточно денег, чтобы купить себе место на хлопковой бирже, и еще останутся средства, чтобы открыть счет. После случившегося это место будет бурлить еще полгода, бомба брошена, и раскаты грома на полгода гарантированы. Почему бы тебе не использовать этот шанс? Вместо того чтобы получать 20 процентов от того, что ты зарабатываешь, получи свое сполна». Так я и сделал. Ближе к концу года я сказал в своей фирме, что хочу уйти и отработаю на них еще месяц, последний месяц в декабре, и постараюсь сделать все, что в моих силах, и сдержал свое слово. Я сказал им, что лучше бы меня поставили на апельсиновый сок, потому что сахар в полном тупике. Рынок сока продолжал бурлить, и мне сказали: «Ладно, можешь перейти туда, потому что тот парень не возражал». Это было здорово, потому что я продолжал работать в компании, но при этом осваивал новый для себя рынок и к тому же подружился с некоторыми брокерами на новом месте. Поэтому, когда я появился там 1 января 1992 года, я уже не был чужаком.

В: Так теперь вы получили возможность зарабатывать на потоке ордеров?

О: Да, и поскольку я по-прежнему торговал от имени компании, которая ворочала миллионами, я был неплохо вооружен, тогда как через несколько месяцев мне предстояло взяться за дело с жалкими

25 000 долларов на счете. 1 января 1992 года я ушел на вольные хлеба и стал торговать апельсиновым соком на хлопковой бирже с капиталом 25 000 долларов, и клиринговые компании так боялись меня, что изо дня в день поутру я слышал что-нибудь вроде: «Послушай, болван, если мы потеряем 1000 баксов из-за того, что ты теряешь

26 000, тебе конец». [смеется]. Они следили за мной, как коршуны.

Если какой-то опцион оказывался слишком глубоко в деньгах, они любой ценой заставляли меня исполнить его. Я действовал им на нервы. Со временем это закончилось, поскольку за тот год я превратил 25 000 долларов в 250 000.

В: Большая часть этих 250 000 была сделана за счет скальпирования, или за счет сделок определенного направления?

О: Думаю, здесь были две основные составляющие. Вначале я ограничивался скальпированием, потому что мой капитал был невелик. Понятное дело, 25 000 не слишком большая ставка. Я подыскивал сделки спот, заключал арбитражные сделки или искал возможность для «бабочек». Иногда я открывал «бабочек» в расчете на кредиты, это все же лучше, чем ничего, и сцеплял некоторых из них. На каком-то этапе, когда апельсиновый сок поднялся до 1,60-1,70 доллара, я решил, что рынок перекуплен. Тогда, в 1990-е, мы вступили в декаду дефляции, и я подумал, что через какое-то время он обрушится и будет забыт, и начал открывать кое-какие позиции.

В: Вы стали открывать долгосрочные позиции по опционам пут?

О: Да.

В: Вроде спредов?

О: Я покупал путы и продавал коллы, создавая «воротники» или «ограды».

В: Используя базовые активы или без них?