Трейвон

Трейвон погрузился в поцелуй, перенеся большую часть своего веса на руки. Он никогда не допустил бы, чтобы как-то навредить его Дженнифер, его любимой, даже своим весом. Он хотел дотянуться и разорвать свое покрытие, хотел разоблачить всю ее светлую, красивую кожу, но он знал, что у нее не было много их. Но скоро это перестанет быть проблемой, он об этом позаботится. Он позаботится о том, чтобы у нее было так много красивых покрытий, что было бы неважно, если когда-нибудь в порыве страсти он нечаянно повредит одно из них. Но сейчас он будет осторожен. Перекатившись на спину, он начал тотчас же ее раздевать.

— Трейвон! — ахнула она от внезапного изменения своего положения, затем поняла, что он хочет сделать, и, поудобнее устроившись на его бедрах, начала помогать ему освобождаться от своей одежды. Взявшись за ленту, сдерживающую ее волосы, она сдернула ее, освободив их.

Пока ее руки были заняты, Трейвон потянулся вверх, сжимая ее маленькие упругие груди, прежде чем сжать соски между пальцами, начав дразнить их, пока они не напряглись, превратившись в твердые пики.

— Прекрасно, — прошептал он, опаляя горячим дыханием сосок, прежде чем втянуть его глубоко в рот.

— Трейвон… — выдохнула она, откинув голову назад, когда ее руки обняли его голову. С каждым движением его языка ее бедра потирались о выпуклость его брюк, и ее лоно увлажнилось от потребности ощутить его глубоко внутри себя. Ей нужен был Трейвон глубоко внутри.

Выпрямившись, она чуть потянула его за косички, чтобы отнять рот от ее груди.

Воспользовавшись его легким замешательством, ее пальцы потянулись к застежкам на его жилете. Ей нужно было почувствовать кожей его кожу, всю целиком.

— Сними это, — приказала она, стаскивая мешавшую одежду с его широких плеч, совершенно не заботясь о том, что отдавала приказы самому могущественному генералу в Кализианской Империи. — И это! — продолжала она, чуть отодвинувшись, чтобы ее пальцы смогли расстегнуть застежку на ремне, держащем его штаны. Расстегнув их, она увидела, как его длинный толстый член вырвался на свободу.

«Богиня, как он поместился во мне?» — подумала она, чуть переместившись вниз, чтобы погладить его, и обнаружила, что ей нужны обе руки, чтобы полностью обхватить его.

Трейвон только что закончил снимать жилет и полностью намеревался заключить ее обратно в свои объятия, чтобы продолжить ласкать ее груди. Но когда она начала гладить его член, все его тело напряглось.

— Богиня, Дженнифер! — зарычал он, не зная, чего больше ему хочется: чтобы она прекратила свои ласки или никогда не останавливалась.

— Я хочу тебя, — сказала она, встречаясь с ним взглядом. — Я хочу показать тебе, как сильно я тебя люблю. Ты позволишь мне?

Трейвон понял, что он ничего не мог сделать, кроме как кивнуть, пока она продолжала поглаживать его.

— Тогда ложись, — сказала она, мягко надавив ладонью ему на плечо, — и позволь мне любить тебя.

Трейвон позволил себе откинуться назад, но остался в положении полулежа, оперевшись на локтях. Он не хотел пропустить ничего, что она собиралась с ним сделать.

— Ты знаешь, как ты прекрасен для меня? — прошептала она, ее взгляд обласкал его рельефный пресс, прежде чем перебраться к изгибам его груди с темными плоскими сосками. Она никогда не думала раньше, что мужские соски могут быть такими сексуальными, но в Трейвоне все было сексуальным.

Не в силах сопротивляться себе, она потянулась вперед, проведя языком по одному из ареолу, ощутив из его груди низкий рокот. Оторвавшись от него, она слегка подула, наблюдая, как его сосок превращается в тугую горошину. Рокот становился громче. Передвинувшись в сторону, она сделала то же самое со вторым его соском.

— Дженнифер… — прорычал он. Трейвон не мог поверить, что она это делает. Ни одна женщина никогда не гладила его член и не ласкала его соски. Женщины, с которыми он вступал в связь, всегда ожидали таких действий от него, но никогда не думали делать это с ним. Но не его Дженнифер. Казалось, она находила такое же удовольствие в изучении его тела, как и он.

— Что? — невинно спросила она, глядя на него из-под ресниц, продолжая поглаживать его твердость.

— Ты знаешь, что, — произнес он хрипло сквозь стиснутые зубы, и в ответ его бедра подались вверх, когда она слегка сжала свою ладонь.

— Неужели никто раньше тебя так не ласкал? — спросила она, веря в такое с трудом. У Трейвона было великолепное тело. Она могла провести остаток своей жизни, изучая его, и все еще быть от этого в восторге, но не это привлекало ее больше всего в нем. Больше всего ее увлекало то, что там, где все остальные видели его силу и боялись его, она видела его доброту и нежность. Он по-настоящему заботился и защищал свой народ, хотя большинство осудило его за то, в чем никогда не было его вины. Он заслуживал того, чтобы с ним обращались как с особым и удивительным мужчиной, которым он был, и она была той женщиной, что должна была сделать это.

— Нет, — хрипло произнес он. — Очень важно удовольствие женщины.