Трекер

— Ну так мы и не на пикник приехали, — повернулся ко мне Даг, — Пойдем, чувак. Дальше, сами полковник. Не мне учить вас командовать вашими людьми. Если нужна будет помощь, стучите.

Вторая фаза операции должна была начаться через пару часов. Как оказалось, наше направление, несмотря на самые крупные потери среди "пришлых", оказалось не самым провальным. Где-то в дерьмо вляпались наши "бессмертные" коллеги, бесславно сдохнув в самоубийственных бессмысленных атаках. Но в большинстве своем отсутствие банальной выучки, дисциплины и благоразумия показали местные, провалив наступление практически в трети всех случаев. Огромные потери и куча потраченного впустую времени в попытках переломить ход сражения — любители, что с них взять.

Я усмехнулся своим мыслям: ты гляди, профи выискался! Один относительно успешный бой, и я уже смотрю на прочих свысока. Если бы не Даг, также бы сдох в попытке совершить невозможное. Как бы то ни было, но, если верить полковнику Шварцу, то в этом скоротечном бою безвозвратные потери составили около сорока процентов — минус семьдесят тысяч личного состава армии за неполные два часа… А учитывая, что мы всего лишь в начале нашего пути, — хреновые такие перспективы.

Нас определили в третью группу прорыва под командованием, наверное, самого молодого из встречавшихся нам бойцов — Эдварда Римса. Мужику было лет сорок, и за какие заслуги его назначили главным, было абсолютно непонятно. Мало того что нам, походу, выделили в отряд самых отмороженных из уцелевших. Так и командовать этим поставили какого-то мямлю. Подчиненные его не просто недолюбливали и не уважали — его приказы, напрямую не относящиеся к самой операции, тупо игнорировали. Бардак в чистом виде.

— Эй, Эдди! Что за фигня тут происходит? — поинтересовался у командира Даг, — Я же попросил найти кого покрепче и удвоить взрывчатку в одном из ранцев!

— Вот ты и найди, — огрызнулся мужик, — Тебя они и то охотней послушают.

— Не, чувак. Ты здесь главный…

— Я здесь только потому, что чертов Шварц меня сюда поставил! — в голосе мужика слышались истерические нотки, — И если ты еще не вкурил, то этот отряд — нечто вроде штрафбата…

— Да… А, к черту! Ну сам так сам, — отвернувшись, Даггер крикнул одному из повстанцев, уплетавших сухпайки. — Эй ты, крупный, поди-ка сюды.

Тот огрызнулся себе под нос, но подошел. Седой, грузный, можно сказать, толстый, но не размазня — под слоем жира у мужика даже угадывались крепкие мышцы. Шел он, несмотря на свои габариты, довольно легко.

— Че надо, пришлый? — грубо спросил он, нависая над пилотом.

Решил быкануть, что ли? Мужик чуть ли не уперся своим огромным висячим носом, заглядывая в глаза Дагу… Но тот не стушевался, а нежно так, ухватив хулигана за его шнобель, отодвинул назад… Быстро и четко, а когда этот боров было поднял кулаки, собираясь оспорить это "воздействие", в его лоб уже уперся ствол ПГ.

— Ты че, урод, охренел, что ли? — взревел толстяк, но рыпаться не стал.

Окружающие удивленно и заинтересованно смотрели на неожиданно начавшиеся разборки.

— Даггер, убери ствол, — встрял командир штрафников, уже пожалевший о своем предложении.

— Заткнись, Римс. Не мешай работать, — бросил пилот, не отрывая взгляда от свинообразного мужика, буравящего его взглядом, — Как зовут, боец?

Толстяк обернулся, убедившись, что никто не спешит ему на помощь, и ответил.

— Эндрю. Эндрю Гриф.

— Скажи-ка, Гриф, нахрена ты сюда приперся? Чего добиваешься? Хочешь помешать операции?

— Вообще-то, это ты тычешь в меня стволом, — прорычал боец.

— А ты думал, я за твою борзость тебя по головке поглажу, дам стакан теплого молока и уложу спатеньки? — усмехнулся Даг, — Да не зыркай ты по сторонам, хотели бы помочь, уже бы помогли. Повторяю: чего ты добиваешься? Ты на чьей стороне, сука? Если сражаться передумал, вали отсюда, я добрый, даже стрелять не стану. Забьешься в какую нору, авось и без тебя справимся.

— Да пошел ты на хрен! — снова взорвался Гриф, — Не тебе мне лекции читать, ублюдок! Ты думаешь, я твоей пукалки боюсь? Да здесь никто уже ничего не боится! Мы, твою мать, все здесь мертвецы! Сами пришли сюда умирать…

— А должны были прийти сражаться! Нам здесь не трупы нужны, а бойцы. Зачем ты Эндрю на стороне кибиров играешь? Зачем союзникам палки в колеса ставишь? Тебе не за что сражаться, Эндрю?

Вопрос завис, а мужик, яростно сжимая кулаки, сделал шаг вперед, упершись лбом в раструб ствола. Прошли долгие пять секунд, пока позади раздался голос.

— Прекращай, Гриф, не дело это…

— Отвали, Перкинс, — огрызнулся толстяк, но отступил, — А тебе есть за что сражаться, пришлый? Ты не думай, что я тупой. Я знаю, что это ты барьер "лопнул". И опять… Зачем ты-то жопу рвешь?

— Потому что это моя работа, Эндрю. И я привык делать ее хорошо. И мне не нравится, когда мне мешают. А ты мешаешь… Почему Эндрю? Может, ты хочешь, чтобы Единение победило? Зачем ты лишаешь людей надежды?

Мужик отступил. Оглянулся снова и проорал на одном дыхании.