Трехгрошовая опера

Англия. Подлинный успех "Трехгрошовая опера" имела в 1956 г., когда ее поставил "Ройял Коурт Тиэтр". В этом спектакле участвовали: англичане Билл Оуз - Макхит, Дафне Андерсон - Полли, француженка Мари Ремюза - Дженни, немец Польман - Пичем. Художником был Каспар Неер, режиссером - Сэм Венемекер.

Польша. Режиссером "Оперы" в начале тридцатых годов здесь выступил Леон Шиллер. В 1958 г. спектакль был возобновлен - его поставил ученик Брехта, молодой режиссер Конрад Свинярский, проходивший практику в "Берлинском ансамбле". В 1955 г. "Трехгрошовую оперу" с успехом играли во Вроцлаве (режиссер Якоб Ротбаум).

Чехословакия. В 1934 г. "Трехгрошовую оперу" поставил Эмиль Франтишек Буриан, знаменитый основатель театра "Д-34". Спектакль пользовался огромным успехом. Буриан изменил финал пьесы и ввел новый персонаж - уличного певца, выступающего в роли критика как пьесы, так и самого общества. Буриан использовал в этой постановке свой принцип вмешательства Ведущего в ход действия, а также ввел выступление хора в финале спектакля. Через двадцать лет после первой постановки театр "Д-34" вернулся к "Трехгрошовой опере", усилив ее критическую направленность. Пьеса, поставленная в 1956 г., была снова значительно пересмотрена и обработана Бурианом. Режиссером спектакля 1956 г. выступил Буриан, художником - Зденек Россман. Главные роли исполняли: Макхита - Отакар Броусек, Пичема - Карел Линц, Селии Пичем Зузана Кочова, Полли - Виола Зинкова, Брауна - Феиикс Ле Бре, Люси - Либуше Гавелкова, Дженни - Ружена Похова, Ведущего - Иозеф Козак, Уличного певца Франтишек Голар.

Советский Союз. Выше приводился отзыв А. Я. Таирова о берлинском спектакле. Год спустя, летом 1929 г., А. Таиров начал работу над "Трехгрошовой оперой" в руководимом им Московском Камерном театре. Замысел спектакля отчетливо сформулирован Таировым в статье "Пути Камерного театра": "Новая постановка "Трехгрошовой оперетты" Брехта - Вейля продолжает нашу линию музыкально-сатирической буффонады. Основной сатирический стержень пьесы заключается в том, что бандиты на большой дороге и бандиты, восседающие в роскошных хоромах и бюро, - по существу, идентичны и отличаются главным образом костюмом и манерой держать себя. На этой основе развивается стремительное действие, неизбежно рождающее ряд самых неожиданных квипрокво, являющихся комическими углами спектакля" ("Новый зритель", 1929, 8 сентября).

Премьера состоялась в конце января 1930 г. Спектакль ставили А. Таиров и Л. Лукьянов, оформляли художники братья Стенберги. Роли исполняли: Макхита - Ю. Хмельницкий, Пичема - Л. Фенин, Селии Пичем - Е. Уварова, Полли - Л. Назарова, Дженни - Н. Ефрон, Люси - Е. Толубеева, Брауна - И. Аркадии.

Зритель горячо принимал яркий, талантливый спектакль, тогда как некоторые театральные критики выражали недовольство и недоумение. Отдельные статьи свидетельствовали об эстетической узости и своеобразном сектантстве. Так, С. Чемоданов писал: "...Зрителю показывается "дно" современного Лондона: воры, мошенники, проститутки. Тут же представители власти и церкви, начальник полиции и пастор, поддерживающий контакт с этим дном. Картина, вообще говоря, отвратительная... Кому все это нужно?., в пьесе полная идеологическая неразбериха... В пьесе нет и намека на третью силу, которую можно и нужно было противопоставить миру бандитов и мошенников" ("Известия ВЦИК", 1930, 16 февраля).

Критику С. Чемоданову вторил рецензент К. Корчмарев, писавший в журнале РАБИСа в статье под характерным издевательским названием "Импортный "цыпленок жареный": "О сюжете и идеологии говорить не приходится: их в этой пьесе вообще нет, и Камерный театр или "Общество защиты советского зрителя от западных новинок" скоро, вероятно, объявит конкурс на изложение сюжета в связном виде" ("Рабис", 1930, 17 февраля). Уровень своего непонимания как пьесы, так и спектакля К. Корчмарев показал, помимо прочего, в следующем заявлении: "...в театре нет ни одного актера, который бы умел петь лучше, чем полагается в драматическом театре. Иногда это раздражает, в других случаях вызывает смех..." В репетиционном зале у Брехта постоянно вывешивалось напоминание: "Петь строго воспрещается". Некоторые мастера бель канто портили брехтовские спектакли именно слишком искусным пением.