Трёхочковый в сердце

Вообще баскетбол для Ника имел слишком много схожих параллелей с сексом и женщинами, ведь первое, и второе он любил не меньше чем игру, хотя, пожалуй, только применительно к ней использовал слово на «Л». Спалдинг, Молтен, Найк и Вилсон – это были его: брюнетки, блондинки, шатенки и рыженькие. Каждое набранное очко, как очередная постельная баталия – оргазм полученный «совокуплением» общих усилий. Да, сейчас футболисты и хоккеисты хором выдохнули, ведь забить гол или два за час, а то и полтора, действие результативное и скорострелом никто не назовёт. Но лев может до шестидесяти раз за пару часов, а он, на минуточку – царь зверей. Звук мяча проходящего сетку – стон блаженства удовлетворённой женщины. Скрип кроссовок о паркет, как скрип мебели, расшатываемой во время акта. Капли пота, стекающие по мускулистому, разгорячённому телу, тяжёлое и прерывистое дыхание, замирание сердца и созерцание летящего мяча, как изгибающаяся, обнажённая женщина, хватающая ртом воздух в беззвучном стоне. Но мяч ударился о душку, девушка раскрыла глаза в немой претензии о потери ритма и не полученном удовлетворении, ты подхватываешь её и подбираешь его – пластинка заново проигрывает заезженную дорожку. И хотя в баскетбол: мужчины играют с мужчинами, а женщины с женщинами, ничто не мешает одним любоваться на вторых и наоборот. Жаль только в сексе нельзя попросить замену, хотя он частенько менял партнёрш, но никогда партнёров, может оно и к лучшему.

И только удар, удар мяча был за гранью всего этого, как отдельный вид секса. Не зря, умудрённые опытом тренера частенько называли это «баскетбольным онанизмом», опошляя отношение Ника к этому действию. Непередаваемое чувство, даже не ощущение, зыбкая дымка, мираж действительности, соскальзывающего с кончиков пальцев мяча, оно настолько тонкое, что ты почти не чувствуешь разницы между сильным толчком и лёгким проскальзыванием. Как не осязаешь разницы между дразнящими щипками и нежными поглаживаниями в равной степени приносящими удовольствие, маленькими пупырышками «гусиной кожи» под кончиками подушечек пальцев, обрамляющими ореол возбуждённого соска. Поэтому он никогда не держал удар, а всегда наносил. Ведь лучшая защита – это нападение. Удар, ещё удар осталась пара шагов и заветный гол. Возможно, поэтому для него всё так и сложилось.

Когда череда событий переплетается, затягивая тебя в водоворот страстей, люди называют это судьбоносным поворотом, для Ника это было лишь начало пути. Без преувеличений, вся наша жизнь – дорога, и это избитая классика. В ней есть остановки, дорожные приключения, случайные попутчики и вышеупомянутые – повороты. Некоторые из них как развязки на автострадах, просто гоняют тебя по кругу, заставляя вернуться назад, другие ведут в неизвестном направлении, где уже не справиться без посторонней помощи или навигатора, а есть настолько крутые, что, не справившись с управлением, ты на всех порах летишь в отбойник. И, как правило, последние, хуже всего, они не несут в себе движения, не ведут к какой-либо цели, они останавливают круто и, простите за тавтологию, бесповоротно. Ты остаешься у «разбитого корыта» один, даже если вёз попутчиков, эвакуатор не возьмёт лишний груз, а он тебе и не нужен преисполненный злостью и ненавистью к самому себе и на жизнь, ты просто не видишь никого вокруг, даже если у них благие намерения.

Сегодня Ника ждал – грандиозный день. Финал чемпионата, последняя глава юношеской жизни, и пускай тебе только двадцать два, уже сегодня перед ним будут расстелены любые пути, хотя тогда он ещё не видел всей иронии. Всё в этот день должно было быть просто, и если бы это был розовый дневничок девочки подростка, можно было бы написать – совершенно волшебно. Не смотря на присущий ему скептицизм, в Нике жила изрядная доля романтика, выращенного на историях об авантюризме трёх мушкетёров и возможности выиграть баскетбольный матч, растягивающейся через всё поле рукой в духе Майкла Джордана из «Космического баскетбола». Поэтому он мнил себя этаким Мистером Фантастик с самурайским мечом за пазухой. Хотя последний канул в лето вместе с: широкополой шляпой, сапогами и красным плащом, в коробку для детсадовских утренников. И больше не доставался даже на Хэллоуин, даже «по приколу», окончательно уступив место кроссовкам от Найк и майкам с номером «двадцать три». Тем не менее, мечтателя, в сердце двадцатидвухлетнего паренька, всё ещё хватало, и сегодня он собирался дать ему волю и перестать только, мечтать, ведь перспективы воплотить иллюзорные выдумки в жизнь, казались куда как заманчивее.