Трехручный меч

Огненный шквал пронесся мимо, волна перегретого воздуха всколыхнула мне волосы. Дракон приближался, я ощутил неуютность, сокращается дистанция, могу не успеть отскочить, надо менять тактику.

Дракон уже в десятке шагов, морда широченная, крылья держит в полурастопыренном виде, выглядит устрашающе, опомнился, встащил на спину, сразу став горбатым, но я смотрел не на крылья, у дракона настоящие змеиные глаза, змеино-кошачьи, с такой же вертикальной щелью зрачка, тупые, но беспощадно злобные, нерассуждающие, как у кадрового военного.

С большой высоты донесся далекий крик:

— Его можно поразить в затылок!

— Бабушке своей скажи, — крикнул я.

— Правда, мой лорд!.. На этот раз не вру!

Я отступал, подошва скользнула на гладком камне, едва удержался на ногах. Дракон не преминул тут же плюнуть ярко-оранжевым сгустком. И хотя я метнулся в сторону, но вскрикнул от боли, огонь зацепил кисть, волосы на тыльной стороне ладони исчезли, а кожа покраснела, как ошпаренная. Запахло паленой кожей.

Вот она, та гора, где природа проделала такую подходящую по размерам дыру, я быстро юркнул туда, тут же затаился у самого входа. Сердце бешено колотится, слишком рискованно, но против такого дракона у меня вообще шансов нет…

На пол легла темная тень, в следующее мгновение массивная голова просунулась в отверстие. Я вскочил с камня на затылок и с силой, моля судьбу не дать промахнуться, всадил меч острием, как будто вбил кол, в то место, где даже у людей остается «родничок», место, где края костей не смыкаются, а мозг защищен только кожей.

Дракон краем глаза успел заметить меня, взревел и судорожно дернулся обратно. Звякнул меч о камень, меня сбросило, я покатился, больно ушиб локоть. Дракон исчез.

Я затаился, чувствуя себя совершенно беспомощным без меча. С высоты донесся ликующий крик:

— Точный удар!.. Вот что значит меня послушаться!.. Вот какой я умный и замечательный!.. Это я, я — победитель драконов!

Я осторожно выглянул, дракон в самом деле издох сразу же, едва успев выдернуть голову из нехитрой ловушки. Огромная туша раскинулась на треть гектара, одно крыло смято чудовищным весом, второе торчит кверху, слабый ветер колышет его, как парус.

— Да, — согласился я, — ты стратег, а я… только исполнитель. Да и то туповатый.

Ворон плюхнулся на камень рядом.

— Да что вы, мой лорд, — сказал он великодушно, — вы тоже держались неплохо. Я имею в виду те кувырки!.. А как вы ощутили мой совет спрятаться в той дыре? Я кричал… гм… совсем тихо. Можно сказать, очень даже…

— А я телепатически, — пояснил я, выдергивая меч.

Грудь моя все еще бурно вздымалась, слишком много пожираю кислорода, так и в обморок недолго, я постарался взять себя в руки, но не успел отдышаться, с жутким визгом налетели кабаны с крыльями. Меч мой тяжело поднялся, я отмахивался, рубил, волк в сторонке подпрыгивал, хватал и стаскивал на землю, даже ворон нападал сверху и обрушивал крылатых тварей на землю, стараясь попасть волку на голову.

Тело занемело, я покрылся кровью из царапин, однако твари уже заканчивались, слишком тупые, чтобы повернуться и удрать. Я неловко зацепил последнюю по крылу, зверь с пронзительным писком упал, волк прыгнул и ухватил за глотку. Как у всех летающих, кости оказались легкие и пустотелые, волк раскусывал их, как сухие соломинки.

Ворон проорал победно:

— Их больше не осталось!.. Ура!

— Уря-я-я, — прохрипел я, покачнулся и сказал колеблющимся голосом: — До цели уже близко…

Отсюда, чтобы попасть к виднеющейся скале с блестящим ларцом, нужно пройти небольшую рощицу неприятного вида деревьев, слишком болезненных с виду, будто стоят на гнилом болоте, я перевел дух и пошел твердыми, как у киборга, шагами. Деревья расступились, кустов нет, хорошо, не люблю кусты, за ними что-то может спрятаться, шагнул снова…

В недоумении посмотрел по сторонам, что-то слишком быстро темнеет, взглянул на небо. Сердце стукнуло чаще, потом остановилось вовсе. Вершины деревьев смыкаются, впечатление такое, что глубокие сумерки, а впереди вообще глубокая ночь. Деревья покрыты толстым слоем мха, когда-то зеленого, а сейчас почти черного, а где мох отвалился, там не кора, а голый мокрый ствол, покрытый толстым слоем слизи.

Всюду гниющие мхи, разлагающиеся валежины, а вокруг крупные, недобро светящиеся пни. Деревья тоже облеплены светящимися жуками, к тому же гнилые внутренности тоже излучают болезненное свечение. Я сделал несколько шагов вперед, тело осыпало холодком, в самом деле вошел в ночь среди бела дня: надо дать глазам привыкнуть к этой зловещей темноте.

Деревья только дряхлые, гниющие, мертвые, однако каким-то образом и живые, ведь растут, не рассыпаются, хотя не все ветви голые, есть с листьями, но листья черные, тоже блестящие от слизи, будто долго лежали в теплой болотной воде. Я, чтобы себя подбодрить, с силой стукнул плашмя мечом по стволу дерева, мимо которого шел, сталь провалилась, словно сквозь мокрый картон, в гнилое дупло. Я ожидал, что выметнутся тысячи муравьев, но внутри ствола только мертвая труха, нет даже привычных мокриц.